Мы тихонечко чокаемся изящными лафитниками и с кайфом вкушаем мировую. После недолгой паузы закусываем, и я протягиваю кусочек колбаски сидящему рядом со мной Фунтику.
– Возьми, дружочек, заслужил! – говорю я ласково пёсику.
Дед одобрительно кивает мне головой и добавляет к поданной колбаске:
– А ведь он и вас полюбил!
Фунтик, облизываясь, виляет мне своим хвостом, и я в ответ глажу его по маленькой косматой голове.
– Ну что ж, Владимир Александрович! – говорю я, решительно вставая. – Мировая выпита, а посему благодарю за гостеприимство, угощение и прекрасное общество! Засим имею честь откланяться! – И тихонько ему киваю, как это раньше изящно делали дворяне в кинохрониках.
Дед по-доброму улыбается и крепко жмёт мою руку.
Затем, соблюдая все меры предосторожности, я «на мягких лапах» выхожу из каюты стармеха и тихонько, чтобы не привлечь к себе постороннего внимания, спускаюсь в свою каюту.
Как только мы покинули воды родного залива Петра Великого, нас накрыла пелена густых туманов.
Из строя вышел тифон, и я позвонил старшему электромеханику – Красавину Михаилу Дмитриевичу.
СЭМ прибыл на мостик незамедлительно.
– А вот и дядя СЭМ! – обрадовался его появлению старпом, который стоял со мной вахту на мостике по распоряжению мастера.
– Ну, что у вас тут, опять лампочки на ходовых перегорели? – вяло интересуется Дмитрич.
– Хуже, Дмитрич! Тифон не включается, а мы в тумане идём – обязаны сигналы подавать согласно МППСС.
– Да знаю я, что обязаны! Но у меня электрик сейчас занят!
– Дмитрич, ну очень нужно, сделай сам, пожалуйста, будь ласка!
– Ладно, проверю, что с тифоном случилось! Сейчас только за страховочным поясом схожу!
СЭМ уходит за поясом, а чиф, как всегда деликатно, обращается ко мне:
– Игорь Владимирович, сделайте, пожалуйста, запись в судовом журнале, когда Михаил Дмитриевич тифон пойдёт чинить.
– Хорошо, Владимир Яковлевич! – безоговорочно соглашаюсь я.
– Что там у нас в радар-то видно, идём, как «ёжики в тумане»?!
Я подхожу к «Наяде», засовываю голову в тубус, кручу ручки регулятора яркости и навожу курсор на цель.
– Владимир Яковлевич, пароход на встречном курсе, пеленг почти не меняется, дистанция сокращается – нужно расходиться!
– Сколько до него?
– Да ещё порядочно – шестнадцать миль!
– САРПа у нас, к сожалению, нет. Манёвренным планшетом пользоваться умеете? Учили вас задачки по расхождению решать?
– Так точно!
– Ну и прекрасно, вот и проверим сейчас на практике! Приступайте! А я пока отправлю вахтенного матроса на бак вперёдсмотрящим.
Он отправляет Вову Маточкина с рацией на бак, а я с энтузиазмом принимаюсь за дело и вскоре представляю результат старпому. Он проверяет мои расчёты, и, удовлетворившись, командует:
– Становитесь на руль – будем изменять курс для расхождения со встречным судном!
Я перехожу на ручное управление. Мы маневрируем, благополучно расходимся со встречным пароходом и возвращаемся на прежний курс.
После выполненных манёвров старпом облегчённо вздыхает, а потом сетует:
– Планшет – это хорошо, конечно, но дело в том, что мы подходим к проливу Лаперуза, а там огромное скопление японских рыболовных шхун. Они маленькие, и корпуса у них деревянные – в радар, заразы, не бьются! – А затем в сердцах добавляет: – Нужно гудеть в тифон! Куда же Дмитрич-то запропастился!?
И только эти слова вырвались из уст чифа, как на мостике вновь появляется приснопамятный СЭМ во всей своей красе: в каске, страховочном поясе, с набором инструментов и рацией в руках.
