В котловине у поселка Успенского арьергард Ижевской дивизии белых обнаружил множество трупов, которые были брошены отступающими в обозе: хоронить не было ни какой-либо возможности. Не было и желания – улетучилось милосердие, а пока справлялись успешно стужа и снега – мороз хоронил стерильно.
Отступающие солдаты и беженцы умирали от холода, ослабленные голодом и болезнями. Раненые солдаты и казаки лежали вперемешку с женщинами и детьми: лица и тех, и других были полны страданий и мольбы. Тут же в беспорядке валялись трупы павших лошадей, обломки саней, сундуки и ящики со скарбом, брошенные артиллерийские орудия.
Войска были измотаны долгим пешим переходом. Кто-то, вконец обессилев, садился в стороне от дороги и оставался умирать, безучастный и совершенно опустошенный. Войска красных, наступая следом за отходящей армией, двигались порой в пределах узкой лесной дороги по телам сотен полузанесенных снегом людей, некоторые из которых были еще живы. Умирающим не помогали, а в лучшем случае обходили стороной, оставляя погибать не под полозьями саней, а медленной смертью в объятиях леденящего плоть мороза.
Тем не менее, войска сибирских колчаковских армий оставались еще боеспособными: огрызались боями на отходе, цеплялись за каждый изгиб дороги, за каждую деревню, пригорок или овраг, сдерживая напор красных. И было непонятно, что ковало этот боевой дух. Но продолжал стоять солдат и офицер Сибирской армии, являя миру веками складывающийся боевой характер русских дружин.
Третья армия в первых числах января вышла из Западно-Сибирской тайги сильно поредевшая и практически без артиллерии, которую пришлось бросить в лесу. Лишь восемь орудий малого калибра вынесли на своих руках артиллеристы и солдаты Ижевской дивизии.
Красная Армия, поддерживаемая партизанами, напирала, и в декабре овладела Новониколаевском, Тайгой, Томском, а в самом начале января пал и Ачинск, охваченный наступающими войсками и партизанами.
Одной из наиболее страшных страниц Великого отступления явился взрыв на станции Ачинск 29 декабря. В небольшом сибирском городке к этому времени скопилось на станции более десятка эшелонов и десятки тысяч отступающих людей: солдат, казаков и беженцев. Железнодорожники старались пропустить все поезда через станцию, но им мешали чехословаки: тысячи вагонов с награбленным добром создавали заторы на железной дороге.
Среди скопившихся на путях вагонов были наполненные взрывчаткой и боеприпасами. Два вагона стояли заполненные бочками с порохом. В середине дня на станции случился страшный по мощности взрыв. Несколько поездов в одно мгновение превратились в груды искореженного металла, пути вздыбились, строения превратились в щепу, а вокруг все оказалось завалено фрагментами изуродованных человеческих тел вперемешку с обломками вагоном, строений, окровавленного снега.
Жертв взрыва было огромное число: более тысячи погибших, многие десятки тысяч раненых. Определить точно число оказавшихся в эпицентре людей невозможно, – толчея была неописуемая, не менее сотни пропали без вести. Груды тел и их фрагментов были собраны и уложены штабелями вдоль путей и позже захоронены за городком в общей траншее. Погибли гражданские и военные, в том числе почти весь конвой командующего из казаков Енисейского казачьего полка Владимира Каппеля. Сам генерал был контужен, но остался жив случайно, ибо находился рядом с центром взрыва.
