– Что-то раньше я не замечал в тебе особого человеколюбия. Ричард Гринривер жалеет туземных детишек? – пробасил громила, когда шаги Илаи стихли.
– Не мелите чепухи! Во всей империи сотни детей умирают ежедневно, – молодой человек дёрнул щекой. – В глухих деревнях можно легко купить ребёнка нужного возраста и пола. А если приплатить, то о его судьбе никто не будет справляться, – Ричард встретился взглядом с Салехом и поспешно отвёл глаза. – Но мы работаем над этим! Прогресс шагает по планете, глупо это отрицать. Например, за использование детей в ритуалах полагается срок, и немалый. Смерть разумного перестала быть необходимостью, те же скотобойни производят уйму некроэнергии, и её научились собирать довольно давно. Уже нет нужды пытать преступников, чтобы заряжать артефакты. В конце концов, от той же чумы уже есть вакцина!
– Звучит как верх лицемерия. Раньше детишек убивали из необходимости и постоянно, а сейчас изредка и ради удовольствия? Торжество прогресса, не иначе! – Рей саркастически хмыкнул, потянулся к костру и стал помешивать содержимое котелка.
– Это правда нашей жизни. Заделались в гуманисты? – огрызнулся графёныш.
– Я, в отличие от некоторых, не изображаю вселенскую скорбь за ситуацию, которая меня не касается, в которой я не виноват и на которую я не могу повлиять, – спокойно ответил громила. – Раз это не жалость, тогда что? Пострадала твоя слава вершителя судеб?
– Объяснитесь, мистер Салех! – пальцы Ричарда так стиснули ветку, что даже в неровном свете костра стало видно, насколько побелели костяшки.
– Я вот гадаю – чего ты страдаешь? Раз дело не в людях, значит, тебя огорчает собственное бессилие. Ты ведь даже не знаешь, как подступиться к задаче. Потому и ходишь, как мешком ударенный. Великий и ужасный Ричард не может вылечить понос у дикарей на краю света. Позор Могучей падле! – в голосе Рея звучала издёвка.
– А если и так, то вам с того какая печаль? – кажется, Гринривер и сам не мог понять, что с ним происходит. Точнее, ответ-то он знал, но он ему не нравился.
– Жалко смотришься, – честно ответил инвалид и принялся накладывать кашу в тарелку.
– Джентльмены! Я был прав, от болезни ещё никто не умер! Она омерзительная, но не смертельная! – голос Илаи раздался из темноты. Следом показался и сам репортёр. За ним шел Херля.
– Я тут всё расспросил и ещё позвал мистера Херлю, чтобы он сам мог все рассказать.
История с народом Унара-Макута вышла следующая. С полгода назад туземцы, живущие под покровительством Великого Э, стали покрываться опухолями. Опухоли росли не только на телах, но и где-то внутри. Пара стариков умерла в мучениях. Заболевших лечили. Разумеется, с местными особенностями. Шаман племени накидался грибков и станцевал целебный танец, опухоли уменьшились. Но не прошли целиком. Через какое-то время процедуру пришлось повторить, эффект оказался слабее. В итоге шаман был вынужден лопать грибы и плясать каждую неделю, отлёживаться по три дня – и снова плясать. Через три месяца такой жизни, прямо во время танца шаман растаял в воздухе, слившись с Великим Э, а очередная целебная волна прошла по деревне, выгнав болезнь «наружу». После чего бог перестал отвечать на любые запросы. Сила его стала иссякать, вернулись кровососущие насекомые, в водах появились большие змеи. Рыбаков они пока не трогали, но…
Отчаявшиеся аборигены, у которых сломался бог, обратились к народу Ахаджара с просьбой о помощи. И вот народ Ахаджара прислал двух бледнолицых героев, которые должны всех спасти. Также Ахаджара прислал целебных муравьёв, которые должны помочь болящим дожить до свершения подвига. А небольшой отряд охотников – решить вопрос с продовольствием. Ну, и со змеями, если героям будет недосуг.
