Система Романова – русский внутренний стиль - страница 4

Выполняя движения, необходимо не только стараться войти вниманием и волей в центр, но и почувствовать там абсолютный покой. Софья называла это покоем в движении. Непросто одновременно следить за правильностью выполнения комплекса и размещать внимание в сердцевине, но к этому нужно стремиться.

Софья была парторгом совхоза. Мне это казалось удивительным, потому что молва приписывала ей разные сверхъестественные способности. Однако если они и были результатом веры, то веры в более справедливый мир – мир победившего коммунизма. Как ни странно, но ее идейность не давала ей продвигаться по партийной линии. Однопартийцы, вступившие в партию ради карьеры, рядом с ней чувствовали некоторое угрызение совести и старались сделать так, чтобы реже ее видеть. И место парторга в отдаленном совхозе отлично для этого подходило. Наверное, участь всех истинно верующих – раздражать чуть менее верующих, и быть в конце концов изгнанными.

В сортире-читальне Романова к туалету был пристроен просторный сруб с множеством полок и небольшой печкой. Здесь без всякой системы хранились и книги, и перепечатанные копии. Однажды, когда мы там находились с Сергеем, зашел сосед и подозрительно смутился, увидев меня. Сергея он словно и не заметил вовсе. Что-то пробормотав, сосед спешно удалился. А я, вспомнив, как Софья говорила о постоянной краже книг, стал громко возмущаться таким поведением односельчан.

Сергей же посмеялся над моей горячностью и напомнил христианский принцип “не осуждать”. Но на этот счет у меня были свои сомнения. Если сказано “не укради”, значит красть – плохо. И если кто-то крадет, значит мы можем заключить, что он плохо поступает. А это заключение – и есть осуждение. Сергей же высказал мнение, что “не укради” – не повод для моральной оценки, а один из принципов, позволяющих меньше думать о своих действиях. Просто не кради, и все, а не гордись собой, потому что не берешь чужого, и не осуждай воров. Морализм же и его дочери: гордыня и осуждение – и есть первородный грех, то самое яблоко с древа познания добра и зла,

Мне эта концепция была не понятна. Я даже решил, что неверно понял Сергея. Но позже и Роман Романович подтвердил: осуждение вора может быть хуже самого воровства.

Когда Софья показывала движения комплекса, то называла мышцы, которые следовало напрягать. Чувствовалось ее медицинское образование. В этом движении, говорила она, необходимо напрячь дельты и трапециевидные мышцы.

По поводу напряжений мышц вопросов не возникало, но Сергей настаивал на том, что все упражнения системы – тренировка смирения. Мне в это трудно было поверить, отрабатывая удары в комплексе с полотенцем. Но мой новый товарищ утверждал, что смирение – лишение внешнего мира своей воли, которая помещается вовнутрь вместе с вниманием.

И, по словам Романа Романовича, смирение – главное в духовной жизни христианина. Но я не мог тогда этого принять. Для меня смирение было готовностью подчиняться и сносить издевательства. И это тоже, соглашался Романов. Более того, говорил он, часто полезно найти унижающего тебя человека, чтобы поучиться смирению. А Сергей добавлял, что оскорбления перестанут что-либо значить, когда избавишься от чувства собственной важности.

Сергей говорил, что это движение поворота всего тела и шеи вправо не только благоприятно для позвоночника, но и является способом пассивной защиты от удара в голову. Сила удара сводится на нет, и кулак противника проходит мимо лица, лишь задевая его.