А я говорю, не должен!
Во-вторых, не поставила защиту.
Потому что раньше прекрасно обходилась без нее.
Да ладно, обходилась. Кого ты хочешь обмануть, Птица? Забыла, вот и все.
Первые минут пять все проходило просто отлично. Начинай сканирование с ног, не уставал напутствовать нас Мирон Мефодьевич Желенский, преподаватель ментальной и мануальной диагностики.
К которому – не буду скрывать, чего уж там, ха-ха-ха – я испытывала довольно смешанные чувства. Как, впрочем, и многие наши девчонки.
Отвлеклась, простите.
Сканирую ноги, ожидая увидеть перелом, вывих, ушиб. Нет, всего лишь старый разрыв мениска, довольно неуклюже залеченный. Видимо, не проводили реабилитацию. Спортсмен? Драчун?
Иду выше. Свежий шов справа на животе. Скорее всего, аппендицит. Брожение в кишечнике. Парень недавно из-за праздничного стола – там столько всего намешано, что меня едва заметно затошнило.
На полминуты прерываю сканирование. Хочется отдышаться, но воздух тут такой спертый… И я, кажется, знаю, откуда именно его сперли.
Поэт догадывается чуть приоткрыть форточку. С улицы тут же радостно влетает стая снежинок, кружится по комнате и опускается на лицо спящему парню – его кровать точно под окном. К счастью, тот лежит смирно, не шелохнется. Все, можно продолжать.
Выше я тоже не обнаруживаю никакого криминала кроме разве небольшого шрама возле ключицы.
Это началось, когда я добралась до головы.
Точнее, до лба.
Расслабившись – мол, Паша подняла ложную тревогу, и все с парнем нормально – я просто для порядка решила проверить область третьего глаза.
И вот тут-то на меня и посыпалось.
Из точки, которую индусы называют «бинди», торчало нечто черное, похожее на маленькую щепку, занозу. Едва я коснулась «занозы» ментальным продолжением указательного пальца, как она незамедлительно начала расти, выползать изо лба наружу, увеличиваясь в размерах, и я с ужасом поняла: никакая это не щепка. Это перо! Большое черное перо большой черной птицы. Которая вылетела из головы парня, словно потревоженная клуша из гнезда, и ринулась на меня.
Парень дико закричал.
Я заорала с ним в унисон.
Как в замедленной съемке видела: птица – ворона? галка? – бросается на меня в атаку. Подняла руки, намереваясь закрыться от страшной пернатой хищницы. Поняла – бесполезно.
Защиту-то не поставила.
Что за гадость вылезла из парня и готовится поразить меня, я не имела ни малейшего понятия. Никогда ни с чем подобным не встречалась, слава сияющему Хорсу.
Я смотрела в черные пустые глаза твари, жуткие черные дыры, и внутренне цепенела. Нет, в них не было ни холода, ни жажды, ни голода. Зато было нечто потустороннее, от которого веяло безразличием и неотвратимостью… смерти?
Клюв был нацелен в мой лоб.
Эй, хотела сказать я, мы с тобой одной крови… Ну ладно, не крови. Но ведь я тоже Птица!
Ей, впрочем, это было совершенно безразлично.
Не долетев до моего лба каких-нибудь пару сантиметров, она врезалась во мгновенно возникшую на ее пути голубую полупрозрачную сферу.
– Поэт, – прошептала я. – Поэт, ты моя прелесть.
– Я не мог дать тебе погибнуть просто так, – ответил моя прелесть.
– А мне? – пискнула Мышь, прижимаясь к моему боку с другой стороны.
– И тебе, конечно.
Она благодарно вздохнула.
Так мы и стояли, притиснувшись друг к другу, и наблюдали, как из головы парня, который вопил не замолкая, лезли все новые птицы, а потом пытались добраться до нас, атакуя раз за разом защитную сферу.
