– Стой. Ближе не подходи, если жизнь дорога. Что там у тебя?
– Письмо, княжич, – растерянно пробормотал тот, замерев.
– Обыскали мы его, оружия нет, – проворчал Весемир.
Недоверчиво прищурившись, княжич вытянул вперёд руку. Вестник, аккуратно вложил в его ладонь небольшой, сложенный втрое, серо-жёлтой клочок бумаги. Олег удивлённо поднял брови. Даже ему, первенцу князя, не часто доводилось держать её в руках. Ввозимая в Радонию ликайскими купцами, она, как и многие другие товары, после начала разбойничьей вольницы стала необычайно дорогой не только для обычных людей, но и для знати: купцов и бояр. Вести предпочитали передавать на словах, но тут, видимо, дело было серьёзным.
Взгляд мужчины скользнул по сургучной печати. Голова зубастой щуки. Герб посадника Радограда. Всё сходится…
– Святослав, ступай. Тебе тут делать нечего.
– Но княжич…
– Ступай!
Мальчишка сник, опустил русую голову и поплёлся прочь. Ему невыносимо хотелось узнать, что было в письме, но спорить с княжичем он не смел.
Проводив его взглядом, Олег сломал печать, развернул письмо и, прищурившись, принялся читать. Постепенно его лицо изменилось: хмурость и суровость уступили место растерянности и смятению.
– Не томи, брат, что там? – напряжённо спросил Владимир, внимательно наблюдая за ним.
Княжич поднял глаза.
– Отец…
– Что отец?
– Он умирает. Меня срочно вызывают в столицу.
– Княжич Олег, храни тебя Владыка Зарог! Спешу сообщить, что батюшка твой, всевластный князь Юрий Изяславович, при смерти. Совсем стал плох. Оставь поход и приезжай как можно скорее в Радоград. Дела княжества требуют твоего присутствия в столице. С великим почтением, посадник Радограда, Первый наместник князя, Тимофей Игоревич.
Владимир взял записку из рук Олега и медленно прочитал вслух.
– Что это значит? – нахмурился он. – О том, что отец болен никаких вестей не приходило.
– Нам вообще мало вестей приходило в последнее время, – глухо отозвался Олег. Тяжело вздохнув, он снова опустился на колоду у шатра. – Да уж, не таких известий я ждал…
Владимир внимательно посмотрел на брата.
– Что делать будешь? – тихо спросил он.
– Что делать? Ехать нужно! – ответил за княжича Весемир. – Дело-то серьёзное. Чай, не шутки! Посадник просто так писать бы не стал. Он тебе не влюблённая девица!
Олег отвернулся, сжав кулаки.
Отец…
Мысль о том, что князя Юрия вскоре может не стать, больно уколола его. Он, воин, привыкший рисковать и своей, и чужими жизнями, вдруг почувствовал внутри что-то вязкое, неприятное. То, что для любого мужчины вынести тяжелее всего – ощущение собственного бессилия.
Глядя на разгорающуюся полоску зари, княжич глубоко вдохнул, уняв дрожь в руках, и повернулся к остальным. Посмотрел на гонца и махнул рукой.
– Ты свободен. Благодарю за службу и за то, что так спешил доставить вести, пусть и печальные.
Гонец почтительно склонил голову.
– Княжич, а что передать посаднику? Прибудешь ли ты? – нерешительно, будто стесняясь, спросил он.
– Передай, что его письмо мною получено и прочитано, – сурово ответил Олег. – Более ничего.
– Но…
– Ступай. Или не понял с первого слова? – резко бросил княжич. – Разве не видишь, не до тебя сейчас!
Вестник замолчал, вновь поклонился и, пятясь, направился к лошади. Взяв коня за поводья, он ещё раз взглянул на Олега, будто надеясь всё же услышать что-то ещё. Но, поймав холодный взгляд княжича, поспешил взобраться в седло. Затем, развернув кобылу, медленно побрёл прочь.
