Вот так два Рода, живших по берегам одной реки, стали ненавидеть друг друга, Общаться перестали, дружить перестали, и детей растили во вражде к представителям Рода другого.
Страшно сказать, стали втихаря наведываться на берег противоположный и урон друг другу причинять!
То лодку уведут, но сети вытащат, да и всю рыбу заберут. То коня со двора сведут, то корову….
Старики, что ещё помнил те времена, когда все мирно жили, молодёжь образумить пытались, да только всё без толку.
Сердца, одурманенные злобой, не желали ничего доброго пускать в себя. Умы, замутнённые злыми речами не воспринимали увещевания мудрыми словами.
Подрастали дети. И их тоже растили в злобе и ненависти к своим соседям заречным, друзьям бывшим.
И уже не встречались дети на замёрзшей реке, чтобы на коньках покататься, али с крутых берегов на санках скатиться. А всё больше к своему берегу жались, да издали друг друга ледышками обстреливали, да норовили посильнее кинуть, да побольнее ударить.
А уж о том, чтобы построит на реке ледяную крепость, али город снежный со снеговиками-жителями, и вообще уже забыли…
А ещё….. Раз перестали Рода меж собой общаться, то и дел никаких торговых тоже меж собой не вели….
И вот Землепашцам уже не было сбыта зерна под боком, а в другие места возить зерно долго, и накладно…
А и Мастеровым враз меньше стало покупателей их изделий, приходилось искать новых, а где ж их взять, коли город далеко, а там и своих работников немало….
В общем, и в том, и в другом Роду наступил упадок. Хуже стали люди жить, а раз жить хуже, то и праздников меньше.
Мужчины стали уходить из дома на заработки, женщины оставались с малыми ребятишками дома одни, а они, понятно, не могли сами землю пахать, траву косить, кожи мять….
И из поколения в поколение жили люди всё хуже, и Род, что с одной стороны реки, что другой, стал хиреть…..
Когда то большие шумные станицы обезлюдели, чуть ли не треть от былого великолепия осталась.
Ни праздников, ни гармошек, ни песен….
Пыль, тоска и нищета. Дети, подрастая уезжали в большие города, в дальние страны, оставляя стариков одних доживать в нищете и в воспоминаниях.
Но по прежнему оба Рода, хоть и знали, почему, не любили друг друга, и боле никак не общались, а детей малых заречными пугали.
Однажды Род Землепашцев, после того как был собран скудный урожай зерна, решил провести Вече.
Собрались, кто ещё проживал в станице, все, от мала до велика, и самый древний старик, Прохор, сняв шапку, произнёс:
«Дорогие мои родовичи! Больно смотреть мне на то, как наш, некогда великий и могучий Род, пропадает, хиреет, и скоро совсем исчезнет с лица земли нашей матушки…»
Все собравшиеся промолчали, опустив головы, и лишь самый молодой из парней, Степан, спросил, прямо глядя на Прохора:
«Что же ты, дед, предлагаешь? Есть у тебя решение?»
Прохор вздохнул:
«Решения у меня нет. Но слышал я, что далеко-далеко отсюда, среди древних гор, поросших высоким лесом, живёт знатная, могучая Ведунья. Видит она на семь вёрст под землю, и на семьдесят семь вёрст вокруг и вверх.»
«Брешут, – уверенно сказал Степан. – Не может она такого видеть.»
Прохор укоризненно посмотрел на Степана. А сосед даже толкнул Степана в бок локтём, мол не мешай!
А Прохор продолжал:
«Живёт она одна в избушке, сколько ей лет – никто не ведает, и как к ней дойти – никто не знает….Дорогу к ней не проложили…. А только многие к ней идут, едут, даже ползут, потому как мудрый совет, что она может дать…»
