Читать онлайн Софи Фаблер - Сказки Солнца. Дети Пустоты

В далёкие и давние времена вокруг Облачной башни Короля Солнце цвёл невиданный сад. Был полон он всевозможных цветов, трав и деревьев. От часа к часу сменяли они друг друга, отцветая и зацветая вновь, а Солнечное Королевство благоухало от утра к вечеру и от вечера к утру.

И хранили тот сад певчие Птицы.

Сотворила тех Птиц Пустота с помощью Тьмы. Собрали их из отблесков в темноте Ночи, дуновений ветра и редких ещё осколков разбитых сердец, которых станет лишь больше со временем. Рассудили тогда Великие Истины, что целее будут их создания в саду Короля Солнце. Были прекрасны те Птицы до самых кончиков перьев на крыльях своих, что носили за плечами. Летали они по саду, неспособные подняться выше кромки деревьев Королевства Солнца. Полюбил Король крылатых созданий и выучил петь древние Песни. Песни, что знали лишь зачинатели миров, имя которым во все времена было Великие Истины. Следом разучили Птицы мелодии, что таились внутри них. Лились с губ их мелодии сладкой водою, рождаясь в глубине их тел, так похожих на людские, если бы не оперенье до самой груди, да длинных кистей рук и ступней ног. Кому счастливилось в ту пору увидать одного из них, что отдыхал среди цветущих ветвей деревьев сада королевского, тот не знал больше покоя. Как же мог забраться юноша так высоко? Как же не срывалась вниз девушка почти у самой макушки дерева? Пока не мазнёт по воздуху великий взмах крыльев, а тот юноша и та девушка улетят прочь – в глубину сада, лишь тогда увидевший понимает, что не люд был перед ним.

Поил Король Солнце светом своим Певчую стаю досыта и подарил каждому по серьгам, в знак признательности за покой в королевском саду и пение дивной красоты. И струились по королевскому саду Песни, полные древней магии и птичьих ритуалов. Пели Птицы для Короля в вечерний час, предрекая смену дня и приветствуя Ночь. Слушал их Король и создал Звёзд, сплетая Песни и собственные искры, а следом отправлял их на небесную гладь, что тогда ещё был черён с приходом Ночи. Так наполнилась небесная гладь первыми Звёздами и сияли они для людей, а Птицы продолжали хранить королевский сад.

Срединой сада было дерево, что раскинуло ветви над прекрасными цветами у своих корней. Сердечное Древо имя было ему. Единственным было оно среди других деревьев, кого сам Король Солнце нарёк именем, когда привёл за собою жизнь в этот мир. Долго он растил его на радость всего Подсолнечного мира и венчало оно собою королевский сад. Дарило то Древо любовь созданиям Солнца и всем живым существам. После буйного цвета весны на ветвях Древа росли плоды полных жизни Сердец. Сочной мякоти они полнились и бились дурманящей музыкой, оттеняя птичьи песни. Теми сладостными звуками, что были не знакомы Птицам, созданным Тьмой и Пустотой.

Очарованная биением плодов, не решалась стая садиться на ветви того дерева. Не решалась даже подлететь к нему, лишь склоняя набок головы в своём пении. Слушали Птицы биение на восторженном расстоянии. Так научились они песням, сплетяющимся с сердечной любовью.

Мать их Пустота приходила с топей да болот и просила Короля Солнце позаботиться о детях её. Опасалась она чарующего биения сердечных плодов и того, что потеряют рассудок Певчие Птицы от музыки любви. Музыки, что не знакома тем крупицам, из которых сложились их птичьи тела. Музыки желанной, но недоступной для них. Король Солнце лишь смеялся на всё, говоря, что много столетий в его королевском саду царит покой и ничто его не нарушит.

– Прислушайся ко мне, милый ровня, – качала головой Пустота. – Знаю я детей своих, как ты знаешь каждый уголок нашего Подсолнечного мира. За веком покоя может прийти и другой – тревожный век.

Продолжал смеяться Король Солнце словам её. Был он ещё самоуверен в ту пору и думал, что лучше всех созданий знает истину, ведь, он – есть свет их мира. А уж ослушаться его и не посмеет никто.

Наблюдала Тьма за ними из теней своих и качала головой вместе с Пустотой. Не могла она выйти к ним – так и неприглашённая Королём Солнце. Когда отдавали они ему Певчую стаю, тот лишь Пустоте позволил пройти в Королевство своё. Не считался тогда Солнце с той, кто живёт в темноте, хотя вместе они собрали из двух оборотных сторон друг друга тех теней, что населяли его Королевство. Не любил Король вспоминать об этом и делал вид, что сам сотворил детей-теней. Знала Тьма то, как права Пустота. Прекрасная Певчая стая имела изъян такой же, что и все создания их мира – любопытство. То самое любопытство, которого от самого начала миров был лишён Король Солнце. И не понимал он, что даже сытые светом Птицы могли поддаться сладостному биению любви и вкусить её, не предназначенной тем, кто рождён Пустотой. Погибнет Сердечное Древо разорённое стаей, что вкусив однажды сердечной любви, будет искать её всюду и ничто боле не утолит их голода. Ничто не наполнит их существа тем же жаром, что несёт в себе Абсолютная Любовь, сокрытая в мякоти плодов того дерева.

Глух был Король Солнце ко всему, но решил в успокоение Пустоты строго настрого запретить Птицам срывать плоды Сердечного Древа. Чтобы сгладить свой же запрет, одарил он стаю королевскими перстнями, что украсили их длинные белые пальцы.

Шли за Ночью дни. Всё чаще Птичья стая собиралась вокруг дерева, подпевая биению плодов, ароматно дурманящих неизведанным. Всё ближе и ближе подлетали они к нему. Струились вокруг мерного сердечного стука голоса их, обволакивая и проникая внутрь. Там перемешивались они друг с другом и становились Сердечной Песнью. А Король Солнце дивился той песне, отвергая беспокойство оруженосцев своих – Хмурого Вечера и Бодрого Утра. Те видели, как коротко задевали спелые плоды пальцами своими Птицы. Нерешительно они ласкали их, не прекращая свою дивную Песнь, пока Король был поглощён делами своими.

– Ваша Светлость, – боязливо говорил молодой Утро. – Стая твоя облюбовала Сердечное Древо не только из-за его красоты!

Никого не слушал Король Солнце, смеясь над каждым, кто говорил о стае. Знал Король, что не тронут они сладостных плодов, ведь, он запретил, а слово его – выше любых желаний. Вечно будет слушать Король Песни Птичьей стаи. Вечно будет разливать любовь из сока Сердечных плодов по Подсолнечному миру. Вечно будет стоять его королевский сад.

Но в час Ночи далёкой от любого нынешнего дня упал один из Сердечных плодов на землю и покатился в садовые травы. Открыл глаза один из Птиц, вынырнув из под мягкого крыла своего брата. Услышал он дурманящее биение рядом с ними и спустился с деревьев вниз – в траву, где лежало вожделенное Сердце. Трепетало восторогом дыхание Птицы, когда коснулись пальцы его горячей плоти плода. Дрожа всем телом своим птичьим, поднёс он к лицу опавшее Сердце и вдохнул его аромат – горько-сладкую смесь с терпкими травяными оттенками, и ноздри его расширились в блаженстве. Позвал Птица своих братьев и сестёр, но так, что услышать его могла лишь стая, а Король Солнце продолжал дремать в своей Облачной башне, как и его Оруженосцы.

Спустилась вниз сонная Птичья стая, клокоча и недовольно потягивая крылами. Окружили они брата своего и все как один смотрели темневшими глазами на Сердечный плод в руках его.

– Ты сорвал его, брат наш? – опасливо спросила одна из сестёр.

– Нет, милая сестра, – отвечал ей Птица с Сердцем в руках. – Оно упало прямо к нашим деревьям.

– Значит, и указ Короля не нарушен? – спросил другой птичий брат.

– Не нарушен, милый брат, – кивал Птица, сжимая Сердце в пальцах.

И дрожащими от вожделения руками разломила стая Сердечный плод. И каждая Птица вкушала свой кусочек Сердца, прикрывая ресницами глаза от нестерпимого удовольствия. Раскалённым железом обжигали птичьи горла мякоть и сок, наполняя Птиц небывалыми силами. Поняли Птицы, что могут взмыть в самую высь небесной глади – поприветствовать Звёзды, долететь до далёких топей да болот и обнять свою мать Пустоту, призвать Тьму наконец, что не приходила в Королевство Солнца.

Из глубины теней смотрела Тьма на стаю и лишь шептала:

– Что же вы наделали с собой!

День ото дня всё печальней становились Птицы в Королевском саду. Не лились уже Песни их сладостным потоком среди цветов и деревьев, а лишь тихо стелились по травам. Казался им теперь безвкусным Солнечный свет и сколько не пили они его – никак не могли насытиться. Сводил стаю с ума аромат спелых Сердечных плодов, но не падали больше на землю Сердца, как и сотни лет до этого.

– Заболели Птицы мои? – сокрушался Король Солнце, осматривая опечаленную стаю.

И заметил он, что потемнели их пальцы, одетые в королевские перстни. И пришла к Королю Пустота:

– Отдай мне детей моих, Король Солнце! – просила она. – Хочу уберечь наш мир от времён тревоги, что скоро нагрянут. Заметил ты, что пальцы их потемнели, а значит близится страшный момент!

Но всё также был глух Король Солнце, уверяя, что стая лишь чем-то больна.

– Да, больна, дорогой ровня! – говорила ему Пустота. – Она больна тем, что не может иметь! Вспомни, что созданы Птицы из осколков Сердец, разбитых от потерь и боли, от горестей и печалей. А сад твой благоухает любовью! Любовью, которой в них никогда не было!

Посмеялся над ней Король:

– Что же ты, милая ровня? – усмехался он. – Любовь и Свет мой не могут отравить их. Лишь дарить радость.

– О какой радости ты говоришь? – кричала ему Пустота. – Птицы лишь подчиняются твоим правилам да поют тебе Песни. Но внутри… Там, внутри у них бездна! И это моя бездна! И ничто, дорогой мой ровня, не способно заполнить мою бездну. Ошиблись мы с Тьмой, когда создавали их, но так прекрасны и трепетны были они… Думала я, что с тобой они не узнают о себе правды, но и здесь ошиблась. Верни мне детей моих!

Разозлился Король Солнце на дерзкие слова Пустоты и прогнал её из Королевства своего. Как смеет она говорить, что Свет его не способен всё исцелить и наполнить? А Тьма больше не смотрела из своих теней.

И той Ночью, что пришла следом за Пустотой, проснулась стая от Великого голода.

– Нам нельзя, милая семья, – говорил один из братьев. – Нельзя нарушать указ Короля.

– Но что делать, если свет ничего не оставляет внутри? – вопрошала одна из сестёр. – Как нам быть?

– Они пахнут так сладко, – вёл длинным носом другой из птичьих братьев. – И я помню их вкус!

– Все мы помним, милый брат, – говорил один из братьев. – Но как же указ…

– Наша матушка пожелала забрать нас, а он ей не позволил! – вдруг заговорила другая из сестёр.

– И что же? – спрашивали остальные наперебой. – Что же нам делать? Что же делать?

– Поедать! – тот самый птичий брат, что когда-то нашёл упавший плод, сорвал бьющееся Сердце с ветки.

Замерла стая, следя глазами, как спелый сок течёт по его рукам, окрашивая их темнотой. Брат их поднял плод над головой, раскрыл полный острых зубов рот и поймал сладкую каплю языком, издав полный удовольствия клёкот.

И кинулась стая к Сердечному Древу. Стала срывать плоды, рвать их плоть зубами и поедать, поедать, поедать, пока все ветви не опустели. Руки и губы их были черны от сока, глаза горели огнём Сердечной любви. Утирали они пальцами рты, понимая, что всё ещё голодны. Так вкусна была Сердечная плоть, так сладка была неведомая Любовь.

– Ещё! – кричали птичьи братья.

– Ещё! – отзывались им сёстры.

Покинула стая королевский сад. Поднялись они в небесную гладь и смотрели на спящий Подсолнечный мир. Чуяли аромат Сердечных плодов, но было Древо пустым.