След механической обезьяны - страница 26

– Что? Ну ладно – муж! Но я не могу поверить, чтобы сын замышлял против матери!

– Да в наше время все может быть! Кто такой этот Сергей? Гимназист, а это почти революционер! Так порой на меня глядит, даже страшно делается. Вот скажите мне на милость, чему их там, в гимназиях, учат? Да и зачем они, гимназии эти? Зачем? Вот мы раньше читать, писать научились, и все, хватит. А главное, ума ведь у нас не меньше, чем у них. Не меньше, даже больше, если присмотреться. А у них только бахвальство одно, а чего ни спросишь, не знают, вот как! И что для них мать или отец? Да они убьют и даже не скривятся. Нет, эти гимназии, они к добру не приведут. Я так думаю, закрывать их надо! – заключил Евсей Маркович.

– Да! – согласился с ним Фома Фомич. – Верно вы все говорите, надо эти гимназии закрывать, а то действительно…

– Вот-вот, я же вижу, вы человек не дурак, не зря в полиции служите. А Савва с сынком точно задумали Арину Игнатьевну со свету сжить! Я же за ними наблюдаю, а порой и прислушиваюсь. Они думают, я дурак, а я не такой уж и дурак, как это им представляется…

– Так все же, Евсей Маркович, что вы слышали?

– Что я слышал? – Старик сделал глуповатое лицо.

– Да.

– Это вы про то, что я за ужином Савке говорил?

– Да и про это тоже!

– Ну, слыхал, конечно, слыхал, отпираться не буду…

– Точнее.

– Да затевали они Арину Игнатьевну со свету сжить!

– Кто затевал?

– Савка, кто же еще!

– С кем он говорил об этом, с Сергеем?

– Не знаю. Слышал, как он, Савва Афиногенович, говорил, а вот кому, не знаю, врать не буду. Случайно я подслушал.

– Где был разговор?

– В кабинете, я у двери остановился и услышал. Потом спрятался неподалеку, в нише, думаю, погляжу, кто из кабинета выйдет, с кем там Савва, племянник мой дорогой, планы планировал.

– Дождались?

– Дождался.

– И кто вышел?

– Савва Афиногенович…

– Это нам известно, а кроме него кто?

– Он один. Я тоже удивился, даже в кабинет заглядывал, а там пусто.

– Вы дословно можете мне передать, что именно говорил Савва Афиногенович?

– Нет, не помню, да и слышал я не все, только то, что Арину нужно со свету сжить…

Начальник сыскной понимал, дядя Евсей заговаривается, по старости лет что-то путает, и к его словам нужно относиться с большой осторожностью. Однако он понимал и то, что к словам старика стоит прислушаться, подвергнуть их анализу, ведь среди откровенного бреда может проскользнуть и что-то настоящее, за которое можно будет ухватиться. Да и потом, у Фомы Фомича из головы не выходила сцена во время ужина – перебранка Саввы Афиногеновича и дяди Евсея. Если хозяин дома так нервничал, что даже грозился вытолкать старика в шею, значит, в словах Евсея Марковича была толика правды. Может быть, в этом доме говорилось такое, чего начальнику сыскной знать нельзя было. Это с одной стороны, а с другой – зачем же он в таком случае пригласил его разбираться с механической обезьяной, зачем? Может быть, Протасову нужен свидетель, свидетель чего-то, что должно произойти в доме? Может быть, дядя Евсей, утверждая, будто слышал, как Савва Афиногенович замышляет убить жену, говорил правду? Можно предположить, что Протасов задумал избавиться от жены… Но почему? Если муж хочет избавиться от жены, на это, как правило, всегда есть несколько причин. Самая распространенная – деньги! Но это если жена владеет основной долей семейного капитала. Начальник сыскной успел перед приездом заглянуть в личное дело промышленника. Предположение о том, что Савва Афиногенович может убить жену из-за денег, отпадает. Все капиталы и так принадлежат ему. Тогда из-за чего? Может быть еще одна причина: Арина Игнатьевна знает что-то, что может навредить Протасову, и уже угрожала ему. Фабрикант – довольно вспыльчивый человек, по крайней мере, из разговора Протасова с дядей Евсеем можно было сделать такой вывод. А для того чтобы задумать и осуществить убийство, вспыльчивость не нужна, тут нужен холодный расчет, которого у Протасова нет! Однако, может, фабрикант специально ведет себя так, чтобы сбить полицию с толку?