На фотографии Линды он почти не смотрел, только бросил в их сторону какой-то брезгливый взгляд и все, здесь же он подается вперед, словно собирается лечь прямо на стол. Аккуратно поднимает один из снимков и внимательно изучает его.
Эта молчаливая сцена длится не меньше минуты, после чего Ари выпрямляется и снова уверенно смотрит в глаза Кевина.
– Узнаешь?
– Узнаю, и что? Он тут вообще при чем?
– Это ты!
– Я что? Ты думаешь, на фото я? – прыскает Ари, впервые за все время допроса позволяя себе выдать искреннюю быструю эмоцию. – Блин, тебе, чувак, очки носить надо! Это не я!
– Хватит дурака валять, у меня есть свидетель, который…
– Да хоть десять! Не было меня там! Что я там потерял? Нет, это не я.
– Хорошо. Ты сказал, что узнал человека на снимке. Кто это?
– Ривер…
– Ривер, и все?
– Ну, он мне документы свои никогда не светил. Зовут Ривер, а может, это кличка такая. Он тату-мастер.
– Где его найти?
– А я откуда знаю? Он романтик, сегодня – здесь, завтра – там.
– Отличный вариант. Ты его только что придумал, чтобы отвести подозрение? Где ты был десятого ноября с девяти до полуночи?
– Какой это день был?
– Воскресенье.
Ари снова придвигается вперед. И начинает что-то считать на пальцах. Я вижу, как шевелятся его губы, но не слышу ни слова. А судя по тому, как напряженно Кевин сводит брови, сомневаюсь, чтобы и ему удалось расслышать хоть слово из этого бормотания.
– У меня смена была. Точно говорю, не веришь – проверь! Меня там пацаны все видели. Они подтвердят.
– Что за смена?
– Кев, спроси его про Ривера, – впервые нарушаю свое безмолвное наблюдение я, радуясь тому, что настояла на микрофоне и наушнике у Кевина в ухе.
– Так я на траке работаю же. Уже два месяца. Жрачку по штату развожу. Куда ездил в тот день, не помню, но в базе точно все есть. У меня же маршрут.
– Отлично, по дороге от одной точки в другую заглянул к бывшей на выставку, почему нет? – словно не слыша меня, продолжает гнуть свою линию Кевин.
– На кой черт оно мне надо было? Говорю же, у меня Поля. С ней все тип-топ. Зачем мне эта страдалица?
– Спроси про Ривера! Что еще он про него знает? – настаиваю я.
– Допустим, это действительно не ты, – наконец уступает Кевин. – Допустим, это действительно некто по имени Ривер. Кто он?
– Я же сказал, просто чувак один, зависал раньше с нами на районе.
– Район – это где? – спрашиваю я, и на этот раз Кевин синхронно озвучивает мой вопрос в комнате для допросов.
– В Бушуик[4]. Мы там квартирку снимали на Гров-стрит 115 или 117, ну, и зависали рядышком. Ну, он к нам сам как-то прибился. Скользкий такой типок. Дружбы ни с кем особо не водил. Говоришь, фото сделано в галерее? – Кевин коротко кивает, и Ари продолжает: – Ну, может, он в этом говнище что и понимает, он же тоже, типа, художник. Хотя вот он работы делает что надо!
– А может быть, ты заехал по дороге на выставку к бывшей, ну, бывает же такое, старые чувства, ностальгия. И тут увидел ее с другим, и это вывело тебя из себя. Ты потерял контроль, позвал ее на улицу, а там уже не смог остановиться…
Ари откидывается на спинку своего стула, выставив перед собой руки с растопыренными ладонями.
– Э… нет. Вот этого точно не было. Ты меня вообще слышал, на кой черт, она мне сдалась? Не было такого. Я не знаю, кто ее так отделал. Поля, она у меня иммигрантка из России. Легальная, у нее документы все в порядке, ты не подумай, – он снова наваливается на стол и заговорщическим голосом продолжает: – Так вот она сказала, что это какая-то ритуальная штука… или что-то типа того. Я в этом не разбираюсь, это вы сами решайте. Но я тут не при делах. Жалко Линду, конечно, но это не я. Да, было дело, морду бил, не горжусь, но это в прошлом.
