Так оно и было на самом деле. Эльмира никогда не показывала свою слабость, свои слёзы, своё горе. Это был не знак гордыни, а знак любви к родным и окружающим. Она не хотела, чтобы её близкие переживали из-за её судьбы и боли.
После землетрясения, когда люди, пережившие ужас, пытались как-то выжить, приходилось часами стоять в очередях за гуманитарной помощью. Конечно, многие страны оказывали максимальную поддержку, но всё равно не хватало еды, одежды, предметов первой необходимости. Волонтёры из разных стран обходили палаточные лагеря, пытаясь оценить положение каждого, понять, в чём нуждаются люди. Наконец, очередь дошла до палатки, где жила Эльмира с родными.
«Помню свои ощущения, – рассказывает Эльмира. – Бабушка сказала мне притвориться больной. Она обмотала мою голову и лоб тряпкой, укутала меня в одеяло и велела ничего не говорить, только постанывать, как будто мне очень плохо. Не могу передать, как я себя чувствовала. С одной стороны, я не хотела подводить бабушку, ведь она делала это ради того, чтобы нам дали хоть кусок хлеба и одежду. С другой стороны, я очень хотела честности. Было ведь очевидно, что мы находимся в ужасных условиях и нуждаемся в еде и одежде. Зачем же притворяться?
Когда к нам подошла женщина, я лежала, и со стороны действительно казалось, что я очень больна, что у меня высокая температура. Женщина села рядом, спрашивала, что у меня болит, чувствую ли я себя плохо. Я хлопала своими большими глазами и показывала, что со мной всё в порядке. Она видела это, улыбалась и понимала: мои глаза, несмотря на тряпки, были яркие, чистые, большие, миндалевидной формы – и в них царили любовь, горечь и чистота.
Эту девушку звали Клара.
Потом мы подружились с Кларой. Клара, Акоп и Антуан поддерживали нас больше морально, чем материально, но в те времена моральная поддержка была бесценна.
И вот благодаря Кларе я оказалась в этой больнице, где врачи изо всех сил пытались спасти мою ногу. Клара в тот день была на дежурстве. Больница находилась в аварийном состоянии, и с улицы больных не принимали. Услышав, что кого-то по имени Эльмира привезли с родственниками и отправили в другую больницу, Клара интуитивно поняла, что это я – в те времена она знала меня только по имени. После того, как нас отправили обратно, она стала интересоваться у коллег, сколько мне лет, откуда я, и убедилась, что это именно я. Тогда она поставила условие: или верните её обратно, или я больше здесь не работаю!
Клара действительно спасла мою ногу. Без её участия меня бы всё равно не приняли, не отреагировали бы так быстро и активно. Чтобы не потерять репутацию, врачи старались угодить Кларе, ведь она работала в этой больнице врачом, приехав после землетрясения с Красным Крестом. Мне не сделали наркоз – в те времена не все препараты были доступны.
Операцию на ноге проводили под местной анестезией. Я лежала, изнемогая от боли, хотела умереть. Кожа на ноге из-за отёка и гноя стала настолько тонкой, что врачи сказали, что она вот-вот лопнет, и тогда не понадобится скальпель. Клара взяла фотоаппарат и стала, как клоун, развлекать меня: фотографировала меня, фотографировала мою ногу, танцевала, пела, читала стихи, прыгала – она всеми силами старалась отвлечь меня от боли.
Пока она развлекала меня, врачи оперировали, и адская боль заглушалась любовью Клары, её стараниями. Мне было стыдно не поддерживать её усилия, и через боль я даже пыталась улыбаться ей, чтобы она почувствовала, что её старания не напрасны.
