— Аккуратно, — дёргается Адону в нашу с Гошей сторону.
Ну почему он такой завораживающе отвратительно прекрасный вурдалак?
Адону подхватывает у меня из рук малого, не такого уж и лëгенького, кстати, и останавливает процесс падения, не давая нам обоим убиться. Я успеваю ухватититься за перила. И мы с Валерием Ведьмаком Германовичем смотрим друг другу в глаза. Между нами возникает неловкая пауза, о которой мне с Юркой-лаборантом только мечтать. Сильнейшая липкая химия протягивает нити, скручивая и без того напряжëнное тело жгутом. Чувствую, как бешено, почти впадая в истерику, колотится сердце в груди.
Да ну? На фиг надо! Чур меня!
— Спасибо, — хриплю, прочистив горло и отбирая у Железного ребёнка.
Стараясь не думать о том, что это такое сейчас между нами произошло, двигаю ногами вперёд. Ерундистика какая-то. Внутри настолько жарко, что от эффекта неожиданности и какой-то странной сдавленности, я не знаю, куда себя деть и куда мне идти. Как-то неловко и глупо себя ощущаю. Во-первых, забываю, где работает Татьяна. И работает ли она на кухне в принципе. И главное, где эта самая кухня находится.
Ставлю Гошу на пол и, растерявшись, иду за ним. Там я без преувеличения минуту вспоминаю, как зовут Татьяну, и, улыбнувшись как самка мойвы, встретившая самца во время нереста, сажусь на стул, пытаясь пропихнуть ноги в какую-то жердочку. Зачем мне это? Не знаю. Было бы неплохо сейчас стукнуть меня по лицу для профилактики.
— Нянечка, вы не ушиблись? — звучит хриплое у меня за плечом. — Мне показалось, вы подвернули ногу.
Пугаюсь. Никак не могла предположить, что Железный пойдёт за мной удостовериться, что всё в порядке. Смотрю на него стрекозой, встретившей смертоносную цаплю, и теряю часть своего остроумия.
— Все детали моего организма на месте, Валерий Германович, вам не о чём беспокоиться.
—Я за вас с Гошей испугался. Вы реально могли переломать все руки и ноги на этой лестнице. Я говорил Петру, что она слишком крута, особенно для ребёнка.
Таня кормит Гошу, а я оглядываюсь на нашего спасителя, и тут вдруг случается нечто невероятное. Адону мне улыбается. И улыбка у него оказывается настолько ослепительной, что, мне кажется, я даже покачиваюсь под силой впечатления. Словно получаю контрольный выстрел в голову. И этот костюм синий… И белоснежная рубашка, так томительно контрастирующая с чёрными волосами. Господи ты Боже мой, как же сильно ему идёт его одежда.
Пфу блин, да что со мной сегодня такое? Возьми себя в руки, тряпка. Надо срочно Юре-лаборанту позвонить, пусть пришлёт мне еще одно привычно серенькое сэлфи. Юра, серый и никаких контрастов! Отличный девиз для нерестящихся мойв.
— Валера, я тебя потеряла.
Услышав голос гиены, я утыкаюсь взглядом в стол и начинаю отчаянно разглядывать свои ногти.
— Иду, — отвечает Железный.
— Я уже соскучилась. — Уверена, она жмëтся к его локтю.
Тут со стула спрыгивает Гоша и, оттолкнув неприятную тетеньку с дороги, тянет меня за руку.
И чёрт меня дергает, проходя мимо, поднять на гиену глаза. Потому что в надежде на её тупость, я явно недооцениваю её память.
— Валера, это ведь та баба, что облила меня в ресторане! — объявляет она совершенно другим, совсем не ласковым голосом.
***
— Валера, это ведь та баба, что облила меня в ресторане!
Я цепенею. Антонина возмущена, это чувствуется по трепету её кожи, по судорожным движениям пальцев, которыми она дёргает и щиплет плечо своего мена.
