Не могу сказать, что не думала о вероятности встречи с отцом Каролинки. Я представляла, как познакомлюсь и расскажу человеку, благодаря которому исполнилась моя мечта, о том, какая замечательная девочка у нас получилась. Вдруг бы он оказался хорошим, понимающим и добрым. Без лишних понтов и извращений.
Но Адону?! Адону!? Судьба, видно, сбрендила, раз выбрала нас с Железным родителями. Мы же категорически не перевариваем друг друга.
Но, вспомнив Каролинку: как смешно она ела яйцо с утра, как забавно его чистила, перепачкав стол и даже пол, — я улыбаюсь. Это чудо, что я со своим диагнозом в принципе выносила и родила здорового ребёнка. Правда, в больничке пришлось провалятся почти всю беременность, но разве это не стоило того? Каролинка мой смысл жизни, и такая классная она в том числе благодаря генам своего отца.
Но Адону?! Снова мысленно повторяю возмущающее всю меня предположение о его отцовстве. Я не доверяю этому выхухолю. У него же на красивой роже написано — жди неприятностей. Как вообще могло так случиться, что мы с ним несколько раз встретились, а потом вдруг самец гиены заявляется и объявляет, что он отец моей дочери? Фантасмагория какая-то. Может, мне всё это снится?
Щиплю себя за щеки. Нет, похоже, я не сплю. И взаправду попала в кошмар под названием реальность. Пётр же сказал, что бородатый коклюш разбогател неожиданно, наверное, до этого был нищим, вот свой помёт в донорский банк и понес, видно, на доширак не хватало. А мне теперь мучайся. Ай, надеюсь, это неправда. Тест-то никто не делал. Может статься, он чего напутал или найдёт ещё с десяток наследников и отстанет от нас с Каролинкой. У этого Адону такой характер, что в случае чего, начнёт мне указывать, как воспитывать дочь, а я такое не люблю, уж лучше одной.
— Меня ждёте, нянечка? — звучит хриплое и циничное над ухом.
Дергаюсь, испугавшись. Я о нём думаю, и тут он появляется, как чëртик из коробочки. Даже не заметила, что всё ещё стою на крыльце ресторана.
— Извините, нянечка, подвезти не смогу. Срочно нужно ехать. — Застëгивает пуговицу на пиджаке, спускаясь по ступеням.
— Упаси господь, ехать в машине, где вы успели надышать до этого. Уж лучше пешком.
Смерив меня тяжелым взглядом, Адону отворачивается. Вот что я за человек такой? Несу всякую ерунду. Железный, возможно, подвёз бы меня, если бы не дела, а я ему порцию гадостей. Опять перегнула. Всё-таки не зря меня мужики бросают, сама понимаю, что особа крайне невыносимая.
— И куда это вы на ночь глядя? — пытаюсь хоть как-то сгладить предыдущее высказывание.
— Я начинаю думать, что у вас психическое заболевание, нянечка.
Хохотнув, парирую его колкость:
—Куплетист вы наш, Валерий Германович. Не могу отсмеяться. Вам бы в эстрадники и свой моноспектакль, глядишь, заработали бы больше денег, чем на интернет-махинациях, плюс ваша внешность.
В этот момент у него звонит телефон, Адону хлопает себя по карманам, параллельно продолжая со мной беседу и глядя с легкой брезгливостью, как ученый на смертельный вирус через глазок микроскопа.
— А что с моей внешностью не так? — Медлит, не принимая вызов, и его раздражающая мелодия разрывает мне перепонки.
Пожимаю плечами.
Адону косится на меня с недоверием, но трубку берёт.
— Да, Антонина, я уже еду. Успокойся, пожалуйста, — говорит он в телефон и тут же отключает вызов.
— Да вы ещё и каблук, — потешаюсь я, спускаясь по ступенькам.
