Нейроинтерфейс Миры активировался с небывалой силой, проецируя в воздух сложный символ – ⋈, окруженный четырьмя знаками стихий. Одновременно мелкие животные начали выходить из леса: насекомые, птицы, мелкие млекопитающие. Они двигались к поляне, формируя живой круг вокруг узора.
Четверо людей, сами не осознавая своих действий, начали медленно перемещаться, каждый к одной из внешних спиралей узора. Мира заняла позицию у спирали, обращенной на север, Дамир – у восточной, Лин – у западной, Артём – у южной.
И в этот момент произошло нечто невероятное.
Первым ощущением была вибрация – не звук, а именно физическая вибрация, проходящая через всё тело, каждую клетку, каждую мысль. Мира почувствовала, как её сердце начинает биться в новом ритме, подстраиваясь под пульсацию, идущую от земли.
– Семь целых восемьдесят три сотых герца, – прошептала Лин, глядя на свой датчик. – Резонанс Шумана. Базовая частота электромагнитного поля Земли. Все организмы на поляне синхронизировались.
Животные, окружавшие поляну, начали двигаться по часовой стрелке, медленно, в идеальном унисоне, словно единый организм. Листья на деревьях колебались в том же ритме, даже не затронутые ветром. Биолюминесцентные организмы пульсировали, усиливая и ослабляя свечение в такт общей вибрации.
Мира почувствовала, как что-то внутри неё расширяется, выходит за пределы тела. Будто её сознание стало больше, чем она сама, включая в себя окружающий лес, животных, других людей. Волны образов и ощущений проходили через нейроинтерфейс, превращаясь не в слова, а в чистое понимание. Экстаз слияния, потери и одновременно обретения себя.
Дамир стоял с закрытыми глазами, по его щекам текли слезы. Его лицо выражало глубочайшее спокойствие, узнавание, возвращение домой. Его губы беззвучно двигались, произнося слова древнего языка, который он, возможно, никогда до этого не слышал, но каким-то образом помнил.
Лин, сначала паниковавшая от нарастающей дезориентации, внезапно замерла, её глаза расширились от восторга открытия. Впервые в жизни все датчики, все числа, все графики на её приборах складывались в единую картину, которая не противоречила, а дополняла то, что она чувствовала. Аналитический ум и эмоции больше не были врагами – они стали единым инструментом познания.
Артём дольше всех сопротивлялся происходящему. Его тело напряглось, словно готовясь бежать. Но постепенно напряжение уходило, сменяясь капитуляцией, а затем – освобождением. Годы скрытого чувства вины, отторжения собственного наследия, страха повторить ошибки отца – всё это словно потеряло свою силу, растворяясь в чем-то большем, чем он сам.
А затем произошло самое удивительное. На краткий, почти неуловимый момент, каждый из них ощутил мир глазами другого.
Мира внезапно увидела поляну через призму аналитического восприятия Лин: каждое растение представлено в виде цифрового каркаса с плавающими параметрами, живые существа – как движущиеся сгустки данных, мир чистый, сухой, структурированный, разложенный на переменные и константы. Странное, почти стерильное восприятие, но в нём была своя красота – кристальная ясность понимания.
Лин, к своему изумлению, увидела мир глазами ягуара: обычные цвета исчезли, сменившись инфракрасным зрением, запахи стали видимыми следами в воздухе, каждый звук отзывался вибрацией в теле. Мощь и грация. Уверенность в каждом движении. Но вместе с этим – неожиданный страх. Не перед другими хищниками, а перед чем-то невидимым, непонятным, что приходило с запахом металла и химикатов, что нарушало естественный порядок вещей. Ягуар был не просто охотником – он был хранителем, и это бремя давило на него, вызывая тревогу, которую Лин никак не ожидала встретить в сознании такого могучего существа.
