– Сува-Кочи проявляется на всех уровнях, – тихо произнёс он. – От самого маленького до самого большого. Так говорили шаманы нашего племени.
Лин приготовилась возразить, но вместо этого застыла в наблюдении. К её изумлению, микроорганизмы в чашке начали концентрироваться у места, где пальцы Дамира касались стекла, как будто притягиваемые невидимой силой.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Ничего, – ответил Дамир. – Просто слушаю.
– Слушаешь бактерии? – недоверчиво переспросила Лин.
– Слушаю их песню, – Дамир улыбнулся. – Всё живое поёт, просто мы разучились слышать.
Он указал на центр чашки:
– Видишь? Они создают "Путь Воды" – карту к подземным рекам, которые текут под заповедником. Древнюю сеть жизни, соединяющую все создания.
Артём, до этого момента молча изучавший данные на экране, подошёл ближе:
– Должно быть рациональное объяснение. Электромагнитные поля. Или геотермальная активность под восточным сектором. Что-то влияет на биомнемические цепи, вызывая сбои в запрограммированном поведении.
– Сбои? – Дамир покачал головой. – Или возвращение к более древней программе? То, что было до нашего вмешательства.
Артём провёл рукой по волосам, жест, который Мира уже начала ассоциировать с его внутренним напряжением.
– Мы не можем просто довериться мистическим интерпретациям. Нужны факты, данные. Возможно, это связано с подземным резервуаром воды, который находится… – он запнулся, осознав, что сказал.
Дамир резко повернулся к нему:
– Откуда ты знаешь о подземном резервуаре? Откуда ты знаешь о Сува-Кочи?
Артём отступил на шаг, его лицо напряглось:
– Я… просто предположил. Любой геолог скажет вам, что в этом регионе должны быть подземные воды.
– Нет, – покачал головой Дамир. – Ты назвал его именно так – резервуар. Не водоносный горизонт, не подземное течение. Резервуар. Как будто знаешь его точную форму.
Мира заметила, как интерфейс на её запястье слегка вибрирует, реагируя на повышение эмоционального накала. На экране мигала странная строка: "Считывание эмоциональных паттернов: СТРАХ + СКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ".
Напряжение в лаборатории нарастало. Лин переводила взгляд с Дамира на Артёма, фиксируя микровыражения на их лицах. Артём выглядел загнанным в угол, его дыхание участилось.
– Это… в геологических данных. Я просто хорошо подготовился перед прибытием, – попытался объяснить он, но в голосе не хватало уверенности.
И в этот момент произошло что-то странное. Свет в лаборатории мигнул раз, другой, а затем полностью погас. Экраны моргнули и потухли. Наступила абсолютная темнота.
Лин замерла, её сердце колотилось с частотой 142 удара в минуту. Она пыталась сформулировать рациональное объяснение, но впервые в жизни цифры и факты казались недостаточными. Волна паники поднималась внутри неё, заставляя пальцы дрожать.
"Данные были безупречны. Каждая переменная учтена. Каждая цифра проверена. Почему я чувствую это, а не могу объяснить? Почему эти неопределенные ощущения теперь говорят громче, чем все мои расчеты?" – её внутренний конфликт нарастал.
И тогда она увидела это: в кромешной темноте лаборатории образцы в чашках Петри начали светиться. Не обычным биолюминесцентным светом, который она изучала, а чем-то иным – глубоким, пульсирующим, живым. Каждая чашка светилась по-своему.
В чашке перед Мирой земля приобрела странную структуру – она уплотнилась, сформировав миниатюрные террасы и впадины, повторяющие контуры горного ландшафта. И эти крошечные горы и долины слабо светились коричневатым светом.
