– Майоль бы рухнул, увидев тебя, – произнес скорее по инерции Филимон.
— Кто?
– Один весьма известный француз, скульптор. Лепил обнаженных женщин.
– Ну, французы до баб большие охотники! – с лукавой важностью проговорила Клава. – Это у них в крови! Нашим до них далеко. А нам, бабам, нравится… Когда мы нравимся и когда нас признают… Хоть так… А может, именно так? А? – добавила задумчиво уже для себя.
– Ты не только чудовищно красива, но и дьявольски умна!
– Да уж ладно! Соблазнил, а теперь комплименты! – произнесла она, поддразнивая Филимона. – Не зря подружки предупреждали. Берегись его, Клава! По всему видно, опытный ловелас! Эх, не послушалась добрых людей!
– Да, беда, – охотно согласился Филимон, поддерживая игру. – Уж и не знаю, что и делать теперь? Ну а по поводу ваших хитрых мыслей скажу так. Возможно, эмансипация и возникла в результате фригидности, ну а частично из-за честолюбия одаренных женщин. Таких, как ты!
– Опять комплимент? Что-то мудрено… Но приятно. – Стала одеваться, передумала и села на край стула. – Странно! Раньше все было ясно и понятно. Как надо. Как правильно. И в душе покой. А сейчас всё сдвинулось с мест. Наваждение? Распущенность? Не думай! Я не такая дура! Знаю, все кругом так. Да и неважно, что все. Я не про это. Вот, к примеру, у меня дом, семья, муж. Все бабы завидуют. Не пьёт, не курит – всё в дом. Ну какого ещё, спрашивается, рожна надо? А на поверку всё кувырком! Может, это всё как бы снаружи? Ну, дом, в общем, вся эта правильная жизнь? Прикрывает в нас тёмное… но настоящее наше лицо?
– Иди ко мне, возлюбленная! Я открою тебе важную тайну! – загнусавил Филимон. – Одно из семи великих чудес света! Нет в мире спокойной воды. Нет и прямой линии, хоть и известно всё на тысячу лет вперед. Бурлят страсти, пересекаются судьбы. Большая возня! Великая игра! Круто замешалось правильное с неправильным. Только вот это неправильное – в угол ногой! Не хочется куда-то идти – идешь! Не хочешь с кем-то говорить – говоришь! И крутятся все эти «не хочу – сделал» внутри до поры до времени. Вырвутся, наконец, и уж отшибут все остальное!
