– А что там еще в Сибири видали, Тимофей Андреич?
– Ну… – казак раздумывал, не зная, о каких событиях рассказать, потому как много было всего: и ужаса, и смертей, так как ни одна война не обходится без этого. Но говорить об этом не хотелось. Здесь, в доме купца, его редко спрашивали о прошлом, разве что в первые дни. Но это было даже лучше.
Однако не в этот вечер.
Наталья его привлекала всерьез, и хотелось ему сказать о многом. Но только ей одной.
– Встречал я как-то шамана одного… – медленно начал он. – Там племен много. А эти люди были не веры Кучума. Но они платили ему дань.
– Кто же он такой?
– Это у них навроде колдуна, – пояснил хозяин, хорошо знакомый с обычаями племен и Пермского края, и Сибири, а также тех, кто не признает ни веры Христа, ни веры Магометанской, а живут по глухим берегам далеких земель, тайно отправляя свои языческие обряды. – Они молятся истуканам.
– Правда? – Наталья перевела взгляд на Тимофея.
– Похоже, что так. Я особо при их обрядах не присутствовал, но как-то вечером был я в дозоре и вдруг слышу, ломится кто-то через лес, прямо на наш стан.
– И кто же это был? – Наталья смотрела во все глаза.
– Местный один паренек. Я его чуть не убил поначалу. Но когда саблю к груди приставил, он плакать начал и все зовет куда-то в лес. Я товарищей своих вызвал, стали мы его выспрашивать, но он по-русски почти не говорит, бормочет только: «Тама, тама!». И рукой все машет. У нас один был из ясачных людей, он по-ихнему понимал, поговорил с ним и нам пояснил: там кто-то умирает… А что делать? Ну, старший наш сначала и слышать не хотел. А вдруг в западню манит? Но после выделил пять человек и среди них меня и того, кто язык их понимал. Пошли мы. – Тимофей перевел дух и выпил вина. – Шли мы недолго…
Вспомнилось все, что было несколько месяцев назад…
Старик-шаман, умирающий на берегу речки, бубнил что-то на своем языке, но их толмач слова перевел.
– Говорит, Кучума не возьмете, он уйдет…
– Как не возьмем? – вскинулись мужики. – Чего он там талдычит, нехристь? Кучумку найдем и за Ермака он нам ответит!
– Кучум уйдет к ногаям. И там найдет свою смерть! – вновь перевел толмач.
– Мы его сами должны убить! – волновались мужики.
– А чего он нас позвал? – спросил тогда Тимофей у толмача.
– Он хочет, чтоб мы убили его родню, сыновей и остальных…
– Это еще зачем?
– Говорит, Кучум убил его брата и всю семью… – ответил толмач.
– Если он знает, когда умрет Кучумка, почему ему не знать, когда и остальные помрут? – засмеялся Игнат Нарубин, пронырливый мужик. – Пусть его бог и наказывает кого он хочет!
Он глазами все обсмотрел, обшарил и толкнул казака.
– У них припасов – тьма! Давай их обоих и…
Тимофей глянул неодобрительно. Но Нарубин затеи своей не оставил. Подбивал и других, но рука ни у кого не поднялась убить и так умирающего старика и его молодого родственника. Когда Нарубин сам хотел мальчонку заколоть, Тимофей под руку его ударил и саблю выбил.
– Ты чего, сарынь донская? – вскипел Нарубин. – Я тебя убью!
Вот тогда они первый раз с ним сошлись. И Нарубин отделался несколькими выбитыми зубами.
Когда возвращались, один из казаков тихо сказал ему:
– Игнат этого тебе не забудет… В первом же бою жди пули в спину…
С тех пор Тимофей Нарубина остерегался. Но и тот обходил его стороной. Видно, ждал удобного момента.
– Чего же сказал шаман?
На него смотрели внимательные глаза Натальи. Тимофей смутился из-за своей задумчивости, вроде как забыл тех, с кем сидел за столом.
