В широкие вечера,
Когда земля, костенея, звенит
И холод встаёт по буграм.
И он идёт, проверяя на глаз,
Винтовки и тяжесть гранат,
Потому что в укоме подписан приказ
«Для ликвидации банд»…
… Потому что так говорит война
И выстрел из-за угла.
Потому что требует так страна,
Разрушенная дотла.
Она лежит, протянувшись вдаль,
Изрезана вдоль и вкось.
Стоят на дорогах пустых поезда
Вагонами под откос.
Недвижны машины в остывших цехах —
Ушли мастера в отряд;
Пока не отброшен последний враг,
Они не придут назад.
Так надо для дела, для нашего века.
Пока установится труд —
Тысячи Зиманов и Робе́йке,
Лучших людей, умрут…
За то, чтоб фабричный гудок не немел,
Шёл транспорт на полный ход;
Чтоб я на сегодня по праву имел
Жилплощадь и водопровод;
За то, чтобы голод меня не душил
В такие, как их, вечера;
Чтоб я бы работал, учился, жил,
Имел бы всегда дрова.
Они успокоились, спят в земле,
Но память живёт сейчас…
Приходит опять деловитый рассвет
В гудками означенный час.
И утро вступает в свои права
По календарному плану дней.
Я снова смотрю на большие дела
Весёлой огромной страны моей.
Я снова смотрю, как в простор утра,
Страна равняет свой каждый вдох —
По сводкам диспетчеров, по гудкам,
По расписанию поездов.
