Дамир не сомневался, что теперь, когда Захар нашел на него рычаг давления, козел еще не раз им воспользуется. Жизнь научила его не верить обещаниям людей. То, что Захар их вчера отпустил — еще не значит, что за ними не наблюдают.
Уж поверьте на слово, за ними следят в оба. Ждут, когда он споткнется, чтобы толкнуть в спину. В тюрьме ему со многим пришлось столкнуться, Дамир не из трусливых и всегда настороже, поэтому верным псам Захара придется постараться, чтобы поймать этот подходящий момент.
Когда Дамир заходит в столовую, образовывается мертвая тишина. Все взгляды обращаются на него, но ему плевать. Он невозмутимо обходит столы и заходит на кухню. Все шкафы и ящики открыты и пусты. Хлеба нет, овощей тоже. Только каши в мешках стоят нетронутые, но зачем ему каши? Где он их будет готовить?
С трудом удается найти три банки тушенки и две консервы. Этого на два дня должно хватить. В том что бунт закончится сегодня Бахметов сильно сомневался, но об этом пташке знать необязательно. Она еще ему нужна…
Когда, взяв продукты и сложив их в черный пакет, Дамир выходит из кухни, какой-то бессмертный тип выкрикивает:
— И как тебе твой приз, Баха?
Ах, это Косой.
Поразительный придурок. Ему еще нет и тридцати, а он уже отмотал два срока, и сейчас отбывает третий. Первый еще по малолетке, за сворованный велосипед. Второй за разбой, и сейчас третий за нанесения тяжких телесных.
— А что такое, Косой, завидуешь? — колко отвечаю.
— Да как же не завидовать, когда такая краля греет постель! — расплывается в пошлой ухмылке.
Несколько заключенных поддерживают придурка смешками, но молчат, слушая перепалку.
— Так чего вчера не вышел против Пекаря? Или кишка тонка?
С лица Косого сходит улыбка. Ведь он мелкая сошка, и кишка у него действительно тонка.
Посчитав на этом спор законченным, разворачиваюсь и направляюсь в сторону выхода из столовой.
— Эй! — кричит мне в спину Косой, и я оборачиваюсь. — Ты бы остерегался. Ходит молва, что Хмурый хочет тебе отомстить.
— Он знает, где меня найти. Я не скрываюсь, — холодно отзываюсь, после чего все же выхожу из столовой.
Хочет отомстить? Трижды «ха»! Пусть занимает очередь. Не то чтобы мне нравится идея, что врагов становится все больше и больше, но так уж получается… Я не лезу на рожон, но и не молчу, когда меня задевают. В тюрьме только дай слабину — и тут же набросятся, как те шакалы на падаль.
Впрочем, это и в обычной жизни так.
Разумеется, когда я сворачиваю в коридор, что ведет к моей камере, то замечаю двух стервятников, которые хотят поживиться моей добычей.
Мышцы напрягаются, когда я слышу приторно-сладкий голос одного из зэков:
— Давай же, крошка, открывай дверь! Мы знаем, что ты там!
В ответ тишина. Пташка молодец, что им не отвечает.
— Краля, нас не проведешь! — громко хлопает ладонью по двери второй. — Я слышал звуки воды! Открывай и покажи нам свое мокренькое тельце!
Проклятье! Я же сказал сидеть тихо! Неужели это так сложно?
— Открой! И я покажу тебе, что такое настоящий мужик!
Даже так…?
Тихо подкрадываюсь сзади. Обоих хватают за шеи, крепко сжимая и надавливая на нужные болевые точки.
— А мне покажешь? — угрожающе шиплю, не без удовольствия наблюдая за тем, как на лицах этих постельных героев образовывается ужас.
9. Глава 9
Женя
Я сижу в углу в оцепенении. Страшно пошевелиться, чтобы не выдать себя… Не то чтобы сволочи за дверью не догадались, учитывая что они начали тарабанить, когда я пошла в душ.
