Читать онлайн У.. Грызова, Игорь Беляев - Социокультурное исследование подарка как средства PR-технологий

Исследование подарка как феномена социокультурной действительности начнем с установления того, что в дальнейшем будет пониматься под «социокультурно-ценностным измерением». В содержании соответствующего понятия, являющегося для данного параграфа одним из ключевых, слились воедино элементы содержаний таких понятий, как «социокультурная действительность», «ценность» и «измерение». Концептуализирующий философский анализ содержания первого из указанных понятий целесообразно начать с конкретизации значений понятий социокультурной действительности и ценностей.

Надо отметить, что по ходу решения этой и последующих частных задач, возникших в процессе написания настоящего параграфа, эвристически важную информацию о социокультурной действительности и бытующих в ее рамках ценностях удалось получить при обращении к работам таких авторов, как М. Вебер, Ю. Г. Волков и В. С. Поликарпов, Н. Гартман, Д. фон Гильдебранд, А. Г. Здравомыслов, В. И. Ильин, М. С. Каган, Н. И. Лапин, Н. О. Лосский, Х. Р. Нибур, Г. Риккерт, П. А. Сорокин, В. А. Федоров, Т. А. Харламова и др. Выявлению важных для данного исследования характеристик феномена подарка способствовала информация, содержащаяся в трудах Аристотеля, С. Ю. Барсуковой, З. Баумана, Ж. Бодрийяра, Д. Болдуина, Т. Гоббса, М. Годелье, В. И. Ильина, М. Мосса, Ю. И. Семенова, Сенеки, С. Н. Шевченко.

Социокультурная действительность представляет собой системно организованное синтетическое единство собственно социальных и специфических культурных составляющих. При этом она выступает как пространство развертывания такого взаимодействия людей, в процессе которого происходят порождение и воспроизводство, трансформация и трансляция разнообразных систем ценностей.

Ценности же, общие для этносоциально консолидированной группы людей, имеет смысл рассматривать как один из важнейших факторов, не только предопределяющих ее внутреннее единство, но и способствующих взаимодополнению и взаимопроникновению доступных этой группе фрагментов социокультурной действительности. В зависимости от общего вектора и разномасштабных особенностей своего становления системы ценностей определенной этносоциальной общности либо обедняют, либо обогащают содержательное наполнение характерного для нее социокультурного пространства.

П. А. Сорокин указывает на то, что «социокультурное пространство изучается всеми социальными и гуманитарными дисциплинами»[1]. При этом каждая из дисциплин обнаруживает в этом пространстве что-то свое, соответствующее собственному предмету. Философия, благодаря специфике присущего ей предмета, не имеет, в отличие от конкретных наук, жесткой запрограммированности на разработку узкоспециализированных вопросов в изначально заданном аспекте. Что же касается философских изысканий, то они призваны с предельно возможной степенью обобщения раскрывать структурные и функциональные особенности социокультурного пространства и его фрагментов, законы и формы их существования, внутреннюю логику и актуальные тенденции их развития.

Существуют, как отмечают Ю. Г. Волков и В. С. Поликарпов, «три типа социокультурных систем: гетерогенные (неоднородные), гомогенные и гомеостатические»[2]. В гомогенных социокультурных системах нет ни социального, ни культурного плюрализма. Находясь в изоляции от подобных им образований, эти системы существуют путем воспроизводства своего первоначального устройства. Гомеостатические системы характеризуются сочетанием социального плюрализма с культурной однородностью. Гетерогенные же системы плюралистичны как в социальном, так и в культурном отношении. Наличие множества этносоциальных групп, системы ценностей которых существенно различны, делает гетерогенные социокультурные системные образования динамично развивающимися, эволюционизирующими за счет возникновения и распространения новых ценностей и групповых интересов. Следует отметить, что в наши дни социокультурная гетерогенность присуща так называемым развитым странам, а также тем странам, которые по своему политико-экономическому статусу близки к ним. Что же касается гомогенных и гомеостатических систем, то их широкая распространенность была свойственна далекому прошлому, и надо полагать, что в настоящем и в обозримом будущем у них, скорее всего, нет никаких перспектив.

М. С. Каган, рассматривающий ценностное отношение с внутренней и внешней сторон, свидетельствует о том, что и тут и там обнаруживается его двойственность. Изнутри ему присуще, с одной стороны, мировоззренчески-смысловое содержание, детерминированное общим социокультурным контекстом, в котором рождается и «работает» конкретное ценностное значение, с другой – форма, то есть психологический процесс, в котором ценность «схватывается» сознанием. С точки же зрения внешних связей ценностное отношение характеризуется сочетанием различных закономерностей детерминации свойственного ему содержания в несовпадающих социокультурных контекстах с его обратным влиянием на функционирование и развитие общества и культуры[3].

Ценность, согласно Н. О. Лосскому, «есть нечто всепроникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события, и каждого поступка»[4]. «Истинное содержательное богатство смысла и значимости может быть представлено только в ценности»[5]. Последнее высказывание, авторство которого принадлежит Д. фон Гильдебранду, выглядит полемически заостренным, однако в контексте настоящего исследования на его содержание стоит обратить самое пристальное внимание.

Построение системы ценностей вокруг какого-нибудь деперсонифицированного социокультурного каркаса представляется невозможным. Иными словами, для того, чтобы ценность возникла и существовала, нужны люди, вовлеченные в регулярное и продолжительное взаимодействие с другими людьми, по ходу своей жизни воспроизводящие себя как носителей определенной культуры и системы социальных отношений. «Ценность, – как утверждает Х. Р. Нибур, – присутствует везде, где существо встречается с существом, везде, где оно оказывается в гуще множественных, взаимозависимых и взаимодействующих существований. <…> Ценность, – пишет он далее, – есть благо для чего-то – благо существа для существа в их взаимности, в их враждебности и взаимопомощи»