Девушка тут же подняла на него полный надежды взгляд.
– Ты много лет служила племени верой и правдой. Поэтому мы проявим свое великодушие и отпустим тебя, – продолжил Мондафьяль. – Но ты должна будешь выполнить последнее поручение, самое важное за всю твою жизнь. Ты проводишь нашего достопочтенного гостя, куда ему потребуется, и после этого можешь, считать свой долг перед деревней исполненным.
Тяжелый вздох разочарования сорвался с уст Лили. А она-то уже поверила, что легко отделалась. Но старейшины не собирались так просто расставаться с уже полученным вознаграждением. Девушка, не говоря ни слова, направилась к выходу, но у самого полога опомнилась, склонилась в нижайшем поклоне и произнесла все церемониальные фразы.
На свежем воздухе она почувствовала себя намного лучше. Начавшая кружиться от благовоний голова успокоилась, и кровь в висках стучала все тише. В последние мгновенья в хижине ей казалось, что она задыхается от спертого воздуха и от бесстыдного предательства.
«Но они все же отпускают меня, – искорка радости зародилась в душе девушки. – Получив немалые отступные, но все же отпускают. И я никогда больше не буду чувствовать себя обязанной, с меня сняли все долги».
Сколько раз она пыталась покинуть это жалкое подобие общины, но вечное чувство вины заставляло ее возвращаться. Но теперь с этим покончено! Навсегда! Нужно лишь добраться до Северного полюса и не потерять по дороге зазнавшегося богача. Что может быть проще?
Девушка огляделась. Повсюду царила веселая суматоха, люди готовились к празднику и явно не один из них не желал, чтобы ее постное лицо портило общее настроение. Лили отбросила с лица непослушную прядь и направилась к своей хижине. Путь предстоял неблизкий, так что нужно было напоследок хорошенько отдохнуть.
***
Ее биологические часы никогда не давали сбоя, и Лили проснулась, как всегда, рано. Деревня находилась в сонном оцепенении, что всегда случалось после празднеств. Дежурные убирали следы вчерашнего застолья, женщины подогревали остатки вчерашней снеди для тех, кто все же решался завтракать. Лили договорилась с одной из кухарок насчет провизии и, сказав, что это распоряжение старейшин, приказала доставить это все на причал.
«Хочет на Южный полюс, что ж, он туда попадет, – злорадствовала Лили, шагая через деревню, – и чем раньше, тем лучше!»
Поиски пришельца не заняли много времени. Прямо на главной площади был сооружен временный навес. Бахрома из высушенных водорослей служила непрочными, но все же стенами, а плетеные циновки крыши отлично защищали от солонца. Привязанные то там, то здесь букеты цветов, говорили о том, что внутри располагается дорогой гость, а разбросанная в округе посуда значила, что даже уборщики боялись побеспокоить его хрупкий сон.
Лили хищно улыбнулась и заголосила во весь голос:
– Любезнейший, просыпайтесь!
Она так и не удосужилась выяснить имя пришельца, но совершенно не расстраивалась по этому поводу. А чтобы тот точно понял, что обращаются к нему, запустила в палатку кастрюлю с крышкой и половником внутри. Заходить под крышу девушке не хотелось, но кухонная утварь сработала будильником просто отлично. Приземлившись, половник весело бамкнул о дно кастрюли, крышка, звякнув, подпрыгнула и, отскочив от пузатого бока, затихла.
Из-за импровизированной перегородки послышались громкие стоны. Довольная собой и произведенным эффектом Лили спросила:
