– Ну, раз такие порядки, то обязательно зайду, – я задержался на ее лице недвусмысленным взглядом и пожалел, что с таким упорством вел аскетический образ жизни, лишая себя радости общения с противоположным полом. Жаль, что на протяжении двух недель мои эфемерные грезы среди борщей и картофельного пюре в столовой подавляли желание оставаться мужчиной, в прямом смысле, без намеков и скрытой застенчивости заезжего из столицы командировонного.
Чемоданное настроение передалось моим сослуживцам. Хомичев предложил отметить мой отъезд прощальным ужином в ресторане «Встреча». Я обещал подумать и после обеденного перерыва сообщить о своем решении.
– Я думаю, пригласим человек шесть, только приближенных. Вечеринка для своих, – Хомичев моргнул несколько раз левым глазом, и я понял, что сегодня он намерен оторваться за мой счет.
В суете дорожных сборов обеденный перерыв ждать себя не заставил. В половине второго я вошел в столовую с четкими и ясными намерениями. Во-первых, утолить разбушевавшийся голод, а во-вторых, поздороваться и попрощаться с новой знакомой. Я действительно хотел ее увидеть!
Она сидела одна, на своем привычном месте – напротив окна, за столом, на котором стоял все-тот же поднос с тем же набором блюд – тарелкой супа и стаканом кефира. Она сидела на краю стула, с натянутой, как струна спиной, скрещенными под стулом ногами и все с той же стрелкой на левой щиколотке. Увидев ее, я забыл о первом намерении и через мгновение стоял у нее за спиной.
– Добрый день, Аглая Витальевна! – приветствовал я ее дружеским тоном. Она не повела и плечом, ее неподвижность меня насторожила. Я сел напротив и поздоровался с ней тем же доброжелательным тоном.
– Простите, это вы мне? – спросила она, удивленно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. – Ах, это вы? Я не узнала вас. Вы как-то переменились…. Ради бога, простите меня за вчерашнюю недосказанность…
– Ничего страшного. Мне понравилось. В этом многоточии есть свои прелести, – сказал я с благодарным видом.
– Какое там многоточие? – перебила она мои недвусмысленные намеки и, понизив голос, продолжила. – Сбежала от вас, не поблагодарив, не спросив вашего имени. Я волновалась, переживала, что вы обидитесь и не придете. Слава Богу, вы пришли. Все восхищены вашей вчерашней щедростью, и я не знаю, как благодарить вас.
– Пустяки, если вы о расчете с «монстром», – я начинал приходить в недоумение – она опять меня не узнавала. То есть не узнавала во мне ночного гостя, того, с кем полночи кувыркалась на старом чердаке, ублажая и потворствуя всем моим прихотям и фантазиям. Я вновь почувствовал себя идиотом и посмотрел по сторонам на посетителей. Все были заняты обедом, и никто не обращал на нас внимания.
– Я как угорелая понеслась по улице, пока не свернула за угол ближайшего дома, только там смогла остановить себя и немного успокоиться. Вот такие у меня дела, – она вздохнула и отвела взгляд в сторону, ожидая продолжения разговора. Пауза затянулась, но не оттого, что не о чем было говорить, а напротив, хотелось столько сказать, что мне понадобилось время для обдумывания. Она покорно ожидала.
– Что вас так напугало? – не нашел я более важного вопроса и разозлился на себя за свою тактичность.
– Я ожидала этого вопроса и готовилась к нему, пусть моя чрезмерная откровенность не смущает вас. Я вам доверюсь…
– Попробуйте.
– Не перебивайте меня и не комментируйте мои слова во время исповеди, пожалуйста.
