Когда археологи, смеясь и болтаясь, направились к дороге, Даня слегка покачнулся, но тут же вернулся к Поле.
— Тебе надо плотно позавтракать, — сказал он.
— А тебе?
— А я уже, — он снова улыбнулся, кровь из капли превратилась в струйку, потекла по подбородку, но Даня не утирал ее.
Вряд ли он мог не знать об этом?
Медленно кивнув, Поля сходила умыться, прилежно съела все, что перед ней поставили: лепешки, сыр, варенье, два вареных яйца, запила сладким травяным чаем.
— Я пригоню машину поближе, — решила Поля, глянув на вещи Дани, которые он уже выкатил из домика: громадный рюкзак и пузатый чемодан.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Даня, — дотащу.
Добродушно-веселая Гуля пожелала им удачи в походе. И снова — она смотрела на Даню совершенно обыкновенно, словно он не выглядел так, будто поцеловал кипящий котел.
Они просто не видят, уверилась Поля. По какой-то причине не замечают этих ран. А Даня умело притворяется, что с ним все хорошо, — видимо, не в первый раз.
Поля шла вслед за ним к внедорожнику, колесики чемодана прыгали по камешкам, рюкзак маячил перед ее носом.
Шла и молчала.
А что сказать?
Не ее это дело. Мало ли какие проклятия подцепил человек, скитаясь то там, то сям. С каждым может случиться.
Даня тоже молчал, но сейчас это совсем не радовало, хоть его болтовня и казалась обычно слишком утомительной. Наверное, ему было мучительно больно шевелить губами.
Солнце нещадно пекло, но в ущелье не должно быть жарко, и Поля не переживала по этому поводу. Не переживала она и о том, сможет ли Даня в своем состоянии долго идти пешком, — наверняка он рассчитывал свои силы.
Когда они дотопали до внедорожника, Поля открыла багажник.
— Я собрала нам в дорогу, — она указала на два рюкзака.
Даня кивнул:
— Я посмотрю, можно?
— Конечно.
Сноровисто и умело он проверял снаряжение, что-то выкладывал, что-то перекладывал, часть вещей добавлял из своего багажа.
— Почему? — спросила Поля, когда Даня перекинул часть упаковок с едой на заднее сиденье.
Он указал на оберточную бумагу, испещренную рунами. Они позволяли еде подолгу не портиться.
— Руны наверняка не будут работать в ущелье, — объяснил Даня. — И все стухнет. Из этого мы с собой заберем только на первое время, потом придется лопать мои запасы, никаких деликатесов, зато сытно... Ты не против, если вместо двух спальников мы используем один? У меня хороший, просторный, легкий… или ты не из таких девушек, Поля?
— Из каких «не таких»? — не поняла она.
Даня покосился на нее — с сожалением? жалостью? печалью? Не разобрать.
— А кроме Егора у тебя есть… взрослые люди, с кем ты дружишь? — спросил он, задумчиво взвешивая ее рюкзак в руке. Переложил несколько бутылок воды в свой.
— Мы пьем много чая с Женей Петровной. Она начальник КПП в Плоскогорье. Ну, ты видел, в кабинете князя.
— Много чая, — повторил Даня, вздохнул, защелкал молниями, протянул рюкзак Поле:
— Не тяжело?
Она послушно примерила. Оценила. Вернула:
— Кажется, нет. Ты всю воду себе забрал?
— У тебя тоже пара бутылок, выпьем их в первую очередь. Обувь? Не трет, не жмет, не разваливается?
— Не-а.
Даня все-таки опустился на корточки, снял с нее один кроссовок — Поля невольно ухватилась за его плечо, — придирчиво осмотрел его и даже ощупал носок, нет ли там грубых швов. Обул кроссовок снова, аккуратно завязал шнурки, выпрямился:
— Страшно?
Страшно, хотела ответить Поля, страшно смотреть на твое лицо. Но качнула головой:
