Скорая приехала на удивление быстро.
– Собирайтесь в больницу, – осмотрев Алену, скомандовал пожилой фельдшер, кинув вопросительный взгляд на доктора, который в ответ едва заметно кивнул.
– Я в больницу не поеду. Только если меня на носилках туда понесут, – я пыталась еще сопротивляться.
– Ладно, – невозмутимо отреагировал эскулап и крикнул в сторону дверей: – Петя, тащи носилки.
Через минуту в комнату вошел парень с носилками.
– Что за люди, сами дойти не могут, молодая же… – беззлобно ворчал он.
– Петр, уймись, – шикнул на него фельдшер, – у нас тут угроза выкидыша и токсикоз, так что давай расстилай носилки.
– С заботой о будущем поколении, – язвительно высказался Петр.
– Вы ошибаетесь. Я не могу иметь детей, это пирожок виноват. Отравилась… – растерянно бормотала я.
– Женщина, не дурите мне голову. Я сорок лет в скорой, что ж я беременную от отравленной не отличу? Аккуратненько ложитесь вот сюда… – заботливо поддерживал меня фельдшер.
– Врачи же сказали, что я бесплодна теперь… – не могла поверить я в случившееся.
– Значит, произошло чудесное исцеление, – хихикнул Петя, но осекся под взглядом старшего товарища.
– Как вас зовут? – вмешался Алексей. – Если это правда, мы малыша вашим именем назовем.
– Алексей Викторович, – протянул мужу руку фельдшер.
– Алексей Алексеевич, значит, будет, – муж пожал протянутую руку.
– Алексей Второй, – заулыбался фельдшер. – Только если вы будете благоразумны.
Я уже смирно лежала на носилках, мечтая только о том, чтобы диагноз Викторовича оказался верным и я смогла родить этого ребенка.
Мне это удалось, и, когда Алешка появился, я буквально растворилась в нем. Помню все до мельчайших деталей. Его младенческий запах и тепло его маленького тела. Размазанную по столу кашу и первые рисунки на стене в комнате. Помню, как муж кричал и даже один раз попытался замахнуться в запале, чтобы наказать сына. Первый шаг и первый класс. Всегда он был лучшим. Никогда я не наказывала и не отчитывала его ни за какие шалости и проделки. Когда я узнала, что у мужа другая женщина появилась, мне даже легче стало – сразу простила и отпустила его. У меня есть сын, а почему этот взрослый мужчина рядом требует внимания к себе, было дико и непонятно. А потом его не стало… Мир застыл тараканом в янтаре. Попытки достучаться, разбить эту окаменелость не приводили ровным счетом ни к чему. Я не замечала ничего вокруг, но время и сюда поставило заплатку забвения…
Алена не замечала слез, льющихся из-под сомкнутых ресниц. Вспоминая свое любимое дитя, не заметила она и того, что в палату вошел Алексей Михайлович и тихонько присел на кровать.
– Аленушка, я с твоим врачом говорил… Ты не бойся. Я рядом, – прошептал он, гладя ее руки.
– Алеша, мне и не страшно, – ответила она, – я пожила уже. И Алешенька наш там меня встретит.
– А как же я? Марта? Не говори глупостей. Все будет у нас хорошо. Мы еще поживем, – возмущенно начал выговаривать он.
– Ты прости меня, – всхлипнула Алена Александровна, – за все. Я часто не права была и холодна к тебе.
– Да что ты, дорогая моя, тебе не за что виниться. Уж как я виноват перед тобой! Сколько неприятных моментов устраивал. Все от эгоизма моего. Ты прости меня.
– Давно уже все простила, – сквозь слезы улыбнулась женщина, – перемололось все в жерновах жизни. Не муко́й даже, а пылью по ветру размело, – она сжала в ответ его ладонь.
– Что здесь происходит? – в палату вбежала веселая Машенька.
