Сотворение дома - страница 34

Самые богатые люди из купеческого сословия Нидерландов выставляли свои кровати, увешанные дорогими тканями, в приемных залах, как это можно видеть на картине Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». Освоение торговых путей и последствия этого процесса сделали ткани доступными и привели к тому, что люди стали демонстрировать свои кровати. Это дало состоятельным гражданам возможность выставить напоказ достаток своего дома. Прежде такое могли позволить себе только элита и члены королевской семьи.

И это не было следствием жизни в небольшом пространстве – таково было состояние ума. Королевская власть долго добивалась того, чтобы аристократия присутствовала на утренних приемах, то есть буквально у кровати. С точки зрения современности некоторые моменты быта того времени могли бы показаться чересчур публичными. К примеру, маркиза де Ментенон (1635–1719), жена короля Людовика XIV, раздевалась и спала в той же комнате, где король проводил заседания со своими министрами. Подобное нередко случалось в аристократических кругах: в 1710 году герцог де Люин и его жена принимали гостей, нанесших официальный визит с целью поздравить новобрачных, лежа в постели.

Кровати в знатных домах были частью репрезентативной внутренней архитектуры. Хэм-Хаус, расположенный в одном из предместий Лондона, можно считать одним из самых продуманных архитектурных и декоративных ансамблей Англии. В 1650 году в зале, где собирались после обеда гости, стояла большая кровать и мебельный гарнитур, состоявший из двух кресел и десятка складных стульев, под стать вышитому балдахину. Кровать служила украшением интерьера в той же степени, что и стулья, на которых сидели гости.

В аристократических домах Франции и Италии вплоть до середины XVIII века существовали парадные спальни, то есть приемные залы с альковом для кровати. Специальные перила отделяли это пространство от остальной части комнаты. Территория по ту сторону ограды – между кроватью и стеной – называлась ruelle или corsello, буквально «проулок», и предназначалась для приема гостей.

Прошли века, на протяжении которых произошли некоторые подвижки в сторону утверждения индивидуальности. В Италии эпохи Возрождения в новых городских дворцах все еще можно было увидеть кровать в главном зале для приемов, однако к XV веку зачастую такой кровати отводилась декоративная роль. Кровать для сна находилась в другом, более изолированном помещении. И тем не менее именно здесь спальни использовались домохозяйками не только для сна, но для приема гостей и принятия пищи.

Лишь в XVIII веке в «домашних» странах эти идеи начали изменяться, а кровать переместилась в более уединенные помещения, предназначенные для сна. Как только это произошло, сам вид кровати изменился. Громоздкая кровать, установленная в зале для приема гостей, имела спинку в изголовье, но у нее не было спинки в ногах. Таким образом, тот, кто на ней возлежал, был хорошо виден всем присутствующим в комнате.

Кровати-шкафы или откидные кровати, иногда встречавшиеся у менее зажиточных людей на севере Альп, были хорошо изолированы от сквозняков, поскольку имели только одну открытую (но занавешенную) сторону; остальные три были защищены стеной. Свободно стоящие кровати теперь дополнялись изножьем и размещались вдоль стены, чтобы создать дополнительную защиту от сквозняков наряду с занавесями. Кроме того, такое расположение создавало большее ощущение интимности. (Томас Джефферсон видел подобную новую модель кровати, когда, будучи министром, находился во Франции с 1785 по 1789 год; он был настолько очарован ею, что заказал девять таких кроватей для того, чтобы увезти их с собой в Виргинию.)