Сотворение дома - страница 35

В «недомашних» странах кровати в приемных залах существовали достаточно долго. Акварель 1813 года демонстрирует спальню герцогини де Монтебелло, где она принимает императрицу Марию-Луизу и врача Наполеона Бонапарта. Врач предстает перед нами в шляпе и с тростью, что позволяет с уверенностью сказать – он действительно наносит официальный визит герцогине, а не зашел для того, чтобы осмотреть пациентку.

В буржуазных кругах можно было наблюдать ту же картину. Австрийский (по всей вероятности) интерьер 1850 года изображает кровать с занавесями, которые служили для того, чтобы отделить ту часть комнаты, где она находится. Остальное помещение обставлено как будуар: письменный стол, этажерка, кушетка, кабинет, четыре кресла, диван и мольберт с живописным полотном – все, что нужно хозяйке для приема гостей.

В Британии от такого устройства комнат отказались за век до того: к этому времени спальни уже приобрели исключительно интимный характер, их стали делить на мужские и женские. По обе стороны Ла-Манша установилось взаимное недопонимание. Один француз сообщал своим соотечественникам, что в Англии «дамская спальня – святилище, в которое запрещен вход посторонним. Войти в нее – все равно что проявить грубейшую бестактность, исключение составляют лишь самые близкие».

В то же время Хорас Уолпол рассказывал, как во время посещения Франции его сестрой та попросила «не помню уже какую посудину [возможно, ночной горшок], и лакей сам ее принес». Французский слуга, продолжал возмущенный Уолпол, «заявился к ней в спальню собственной персоной» вместо того, чтобы передать необходимые вещи слугам дамы, как это сделали бы в Англии, с целью подчеркнуть неприкосновенность личного пространства.

Ощущение нерушимости границ частного пространства, подобное тому, что дано в описании Уолпола, стало присуще высшему классу в целом, к которому относились сам Уолпол и его сестра, дети Роберта Уолпола, часто упоминаемого в качестве первого премьер-министра Британии.

Французские архитекторы XVIII века проектировали дома для знати таким образом, чтобы передать ощущение статуса и высоты положения владельца: планировка и декор служили визитной карточкой собственников дома для их гостей. В этот же период английские и шотландские клиенты Роберта Адамса и его брата Джона также стремились показать миру свою значимость, однако подход архитекторов к решению задачи отличался от приемов французских коллег. В своих рабочих заметках братья не затрагивают тему статуса и общества в целом. Они сконцентрировали внимание на том, чтобы создать более удобное пространство. Архитекторы исходили из того, что хозяева будут делать в каждой из комнат, обсуждая удовольствия и привычки повседневной жизни. Клиентами Адамсов являлась высшая знать.

Однако руководство, созданное норвиджским каменщиком, оказалось адресовано в первую очередь среднему классу провинции, активно строившему собственные дома. В нем учитывался иной взгляд и иные возможности застройщиков, а возможно, иная концепция строительства: «Каждый человек стремится достигнуть излюбленной цели, будь то учеба, бизнес или удовольствие», и поэтому «внутренние элементы [дома должны быть] выполнены так, чтобы они подходили жильцу по характеру, склонности и удобству».

Главным концептуальным изменением стал вовсе не переход от однокомнатного жилья к двух- или даже двадцатикомнатному. Изменился сам образ жизни: дневные занятия стали разделяться по смыслу – принятие пищи и сон, готовка и стирка, или по половому признаку – мальчики и девочки, или по статусу – господа и слуги, или по поколениям – родители и дети. Для каждой из этих категорий теперь отводилось отдельное помещение. В наше время данная идея кажется настолько привычной, что просто трудно представить себе, что когда-то все было иначе.