«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том II. СССР 1952–1988 гг. - страница 38

Вопросы, решаемые правительством, были насущными, правительство обещало их решить, жизнь действительно становилась лучше.

Я был холост, жил в общежитии, и это было в нашей стране закономерно, мне некому было завидовать.

В общежитии жили по четыре человека в комнате, четыре тумбочки, четыре стула, стол, небольшой платяной шкаф и репродуктор к проводной радиотрансляции, который мы никогда не выключали. На этаже были две кухни с газовыми плитами и два туалета. В туалетах мокро, так что штукатурка наружных стен дома по углам, где были туалеты, частично обвалилась и всегда была сырая (фотография-то уже третьего тысячелетия, а стена все мокрая).

В подвале душ, который иногда работал, но им не пользовались, ходили в баню. То, что надо было постирать, выкладывали стопочкой на кровати, а уборщица брала и стирала по рублю за штуку. Постельное белье меняли каждую неделю, – это входило в плату за общежитие. Платили рублей по 30 в месяц. Полноразмерная буханка белого хлеба стоила 2р.60коп.

Каждое воскресение в общежитии были танцы, когда на танцы стали ходить местные, вахтерша вход ограничивала. Я танцевать очень любил. Летом танцы были в парке.

В парке вдоль всей центральной аллеи был разбит роскошный благоухающий цветник, с преобладанием астр, душистого табака и душистого горошка. Вдоль цветника по одной стороне в одну сторону, по другой стороне в другую – сплошным потоком дефилировала молодежь. Танцплощадка была маленькая с деревянным полом. Над танцующими свешивались кроны деревьев. Было тесно и уютно. Потом сделали большую танцплощадку с бетонным полом – раза в три больше предыдущей, стало неуютно, и народ перестал на нее ходить. На бетонном полу в центре площадки сделали небольшой деревянный настил, но уюта это не добавило, и танцы перестали быть желаемыми. Сейчас на месте старой танцплощадки детская крепость острова «Буян», а на месте новой, площадка для игры в «Городки».

Летний кинотеатр был всегда переполнен, а однажды на его сцене выступил, гастролирующий в Куйбышеве ансамбль «Березка». Когда они буквально «плыли» по сцене, у меня «мороз пробежал по коже». Сейчас на месте летнего кинотеатра построили церковь.

Собираясь на праздники с девчатами, пили, ели, танцевали, пели. Заводилой всех песен был Володя Талалов. Из его мандолины мелодии исходили без перерыва, а мы подхватывали. Постепенно сложилось трио: Володя, Игорь Поздняков на домре, и я тремя аккордами для всех мелодий аккомпанировал на гитаре.

К праздникам приурочивались вечера художественной самодеятельности. На одном из таких вечеров выступило с большим успехом наше трио, исполняя «Поезд оставил дымок…». На этом же вечере выступило с не меньшим успехом трио девчат, исполняя «Ах Таня, Таня, Танечка; с ней случай был такой…». В составе этого трио была моя будущая жена – Рита Кузьмичева.

В продолжение почти двух лет после моего приезда, на Управленческий каждый месяц приезжал симфонический оркестр филармонии. Перед концертом лектор говорил о произведении и об авторе, как и в Харькове в институте. Такие концерты давали все филармонии по всему Союзу. Государство несло культуру в народ.

Для нас это было бесплатно – платил за концерты профсоюз. Бесплатного ничего не бывает, шло, на мой взгляд, очень разумное перераспределение средств. Из зарплат всех без исключения «трудящихся» какая-то часть изымалась и направлялась на оплату этих концертов, хотя посещали эти концерты не все трудящиеся, а только те, кому это нравилось. Зарплата артистов была, пожалуй, не выше, а, может быть, и ниже нашей.