– Впервые слышу об этой национальности, – удивленно посмотрел на меня Филипп. – Про ненцев я читал, и про нанайцев тоже. Немцы и подавно всем известны, поганые фашисты немало людей сгубили, отец мой не вернулся с фронта. А кто такие нелианцы, Зин, я не могу сказать.
– Может, они из Америки? – я подумала о необычной куртке и брюках лохматого блондина.
– У меня дома в шкафу лежит книга о племенах североамериканских индейцев, – ответил Филипп. – Среди них тоже нет похожего по звучанию. По Южной Америке я без справочной литературы точно не скажу, но, насколько помню, там тоже нет народа “нелианцы”.
– Раз Ученый Филин ничего не знает о нелианском народе, стало быть, его не существует на нашей планете, – подвел итог Карен. – Откуда ты сама его взяла? Я тоже впервые слышу о нелианцах.
– Тетки из какого-то научного института говорили в трамвае, – я соврала, припомнив слова оскорбленной нашим оператором Нины Климовны. – Сегодня всплыло в памяти, и я решила спросить, что за редкая народность.
– Надо было спрашивать у теток, а не морочить нам головы, – проворчал Филипп непохоже сам на себя, как будто вместо барина-упыря его покусал главный оператор.
Я подумала, а что если они с Тоней поссорились, вышел у них маленький разлад. Внимательно посмотрела на парня, потом на подружку. Вроде все по-прежнему, так же лукаво переглядываются и в глазах у них прячутся счастливые влюбленные искорки.
Мы забрались в кузов грузовика, стараясь не испачкать исторические костюмы, и поехали в деревню.
9. Глава 9. Крыса Анфиса
Сбежавшие рысаки нашлись в соседнем селе. Упряжку не повредили, сани не сломали. Да и народ попался честный, дорогих коней не увели и сразу же позвонили в Котомкинский колхоз.
Забирать лошадей и сани отправились шофер с дрессировщиком, а все остальные собрались в саду бабы Груши. Аркадий Натанович распорядился там снимать тайное свидание княжны с гусаром. Сказал, что нельзя терять драгоценное время и хорошую солнечную погоду.
Сад был очень большой и старый, весь заросший, и нет, не целиком грушевый. Там даже росли огромная елка и тонкая береза. Чем не лес? Но главной достопримечательностью оказалась раскидистая дуплистая ива, в простонародьи называемая ветлой. Ее длинные плакучие ветви, облепленные налипшим снегом, образовывали прекраснейший занавес, под которым было удобно прятаться влюбленным.
Торчащий на виду штакетник забора наспех закидали снегом, а где недоставало кустов для антуража лесной чащи, натыкали в сугробы обломанных сухих веток.
Я не могла путем оправиться от пережитого невероятного потрясения. Все во мне продолжало кипеть и бурлить, словно загадочный блондин оставался рядом и удерживал за плечи, прижимая спиной к дереву и глядя прямо в глаза. Казалось, это он, а не Карен меня обнимает с неподдельной страстью и целует в шею, щекоча накладными черными усами. Охваченная непреодолимым пылким чувством, я вполголоса с придыханием лепетала про любовь и долгожданную свободу. Запуталась в словах и пропустила пару реплик. Вместо еще трех фраз, в которых ни разу не ошиблась на репетициях, выпалила сама не помню что, но близкое по смыслу и, как мне показалось, еще более яркое, запоминающееся.
Хорошо было то, что не прилетел нагоняй от режиссера за случайное “отклонение от курса”. Напротив, Аркадий Натанович был доволен – сказал, что мы молодцы, показали настоящую первую любовь, сыграли прямо до мурашек. Не знаю, как у него и у Карена, а по моей спине мурашки еще как бегали, они прямо-таки устроили народные праздничные гуляния с буйными плясками.
