Охваченная сильнейшим волнением, я перепутала, где ожог. Подняла левую и только потом вспомнила, что на правой.
– Не смотри, – нелианец положил мою маленькую пухлую ладошку на свою широкую и жесткую, как у заводского трудяги, ладонь.
Я закрыла глаза, понимая, что если он задумал что-то нехорошее, то взгляд на него меня точно не спасет. Но, сама не могу объяснить, почему, в плохое рядом с ним не верилось. Хоть я понимала, кто послужил причиной страшного переполоха в усадебной округе.
– Это ты по ночам пугаешь людей? – спросила я, чувствуя приятное тепло вместо боли от соприкосновения ожога с чужой кожей.
– Люди сами меня боятся, как и лошади, – голос парня изменился, будто при озвучке на него наложили звериное рычание.
Нелианец отпустил мою руку.
– Зин!
Не знаю, успела ли пройти секунда, как я услышала, что меня откуда-то издалека зовет Карен.
– Я здесь! Идите сюда, – я открыла глаза и никого не увидела рядом с собой.
Ни одна ветка не скрипнула в лесу, когда нелианец ушел в чащу. И следы мужской обуви… их словно затерли, раскидав снег. Прямо у моих ног еще виднелись, но я сама их затоптала. Почему – не скажу… Надо – и все. В голове как будто засел начальственный приказ – скрыть любой намек на его присутствие рядом. Никто не должен знать, что я здесь не одна.
– С тобой все в порядке? Ты не сильно ушиблась? – подбежавший первым Карен окружил меня вниманием и заботой.
Снял гусарскую шинель и накинул ее поверх моей шубки для пущего утепления.
– Лошадей упустила, – виновато вздохнула я.
– Найдутся наши рысаки. Дальше Гавриловки не ускачут, – с пренебрежением бросил Карен. – Ты лучше про себя расскажи. У тебя точно ничего не болит?
– Нет, ничего, – я потерла пальцами правую ладонь и чуть не вздрогнула, поняв, что сказала полноценную правду.
От ожога не осталось и следа. Пальцы скользили по здоровой коже без мокнущих волдырей.
Но ведь так не бывает! Просто не может быть!
На всякий случай я спрятала правую руку в складку шубы, чтобы никто не увидел и не замучил расспросами.
– Со мной все хорошо, не волнуйтесь, – ответила я сразу всем обеспокоенным людям, вставшим вокруг меня тесным кружком.
– Помогло то, как я учил тебя правильно сгруппироваться при падении с высоты? – спросил каскадер.
– Да, я вспомнила ваш совет, Виктор Иванович, – ответила ему. – Большое вам спасибо за инструктаж.
– Я думаю, что про шатуна-людоеда не сказки, – расстроенно покачал головой дрессировщик. – Лошади не могли испугаться забуксовавшую машину. Они у меня в прошлом году спокойно ходили под салютами и ружейными выстрелами. А вот если почуяли дикого зверя или услышали его рев, тут инстинкт мог взять верх над выучкой.
– Переснимать не будем, – решил Аркадий Натанович. – Отсняли красиво. Пусть кратко, но емко и интересно. Не хочу рисковать людьми и животными. Поехали в колхоз, придется звонить в Гавриловку и рабочий поселок. Искать наших драгоценных рысаков.
– Хоть бы их медведь не задрал, – ляпнул каскадер.
– Типун тебе на язык, – рассердился на него дрессировщик.
– А говорите, вы не суеверные, – каскадер криво усмехнулся.
К машине я пошла в компании друзей. Любопытная Тоня добралась до моей руки и увидела, что все зажило.
– Надо же, как помогла мазь Ивана Федосеевича. Лучше, чем обычный пластырь, – только и сказала она, не додумавшись выпытывать необычные подробности.
– Слушай, Филь, – я обратилась к ее любимому парню. – Ты выписываешь журнал “Вокруг Света”, интересуешься обычаями народов других стран мира. Скажи мне, что за национальность – нелианцы. Где они живут? В каком дальнем уголке земного шара обитают? Или в Союзе у них есть община?
