Полосатая крыса бросила кусочек пирога, уставилась на меня, а потом как сиганет со стола прямиком ко мне на грудь. Я чуть не упала от страха, что вцепится острыми зубами в горло, но животинка мирно повисла на мне, цепляясь коготками за кофту. Я придержала ее рукой, чтобы не порвала нарядную обновку, и она подтянулась выше, лизнула шею маленьким горячим язычком.
– Смотри, она совсем ручная, – я порадовала принесшую клетку подругу. – Точно, сбежала от людей, а не пришла из леса.
– Не захотела становиться воротником, – Тоня удивленно смотрела, как я глажу Анфиску, перебирая пальцами шелковистый мех.
Подруга была довольна тем, что нам не придется гоняться по всей избе за диким зверьком, изловчаясь загнать его в клетку.
– Иди-ка отдохни с дороги. Тебе не помешает вздремнуть после скитаний по чужим негостеприимным домам, – я аккуратно взяла Анфиску на руки, отцепив по одной ее четырехпалые лапки от вязаной кофты, и посадила в клетку.
– Смотри, у нее что-то намоталось на хвост, – заметила внимательная Тоня. – Похоже на тонкую солому.
Я отвлекла породистую крысу сладким леденцом и сняла с ее хвоста светлый волос. Прочный и длинный, он поблескивал на свету, отливая золотом, как Анфискин желтый мех между черными полосками.
– Это не солома, а человеческий волос, – я показала находку подруге, закрывая дверцу клетки.
– Наверное, хозяйки, – Тоня подергала дверцу, проверяя, не сможет ли крыса в два счета ее открыть, с ловкостью орудуя цепкими лапками. – Выбрось ты его.
“Или хозяина”, – мечтательно подумала я, вспоминая, какие были волосы у таинственного лесного блондина.
Да точно такие и были, как я сняла с крысиного хвоста. Золотистые и блестящие в солнечных лучах.
Я не смогла бросить находку на пол, сунула в карман к леденцам.
Ивана Федосеевича, пришедшего нас навестить и за птицей поухаживать, мы обе встретили, как его крепостные прабабки - барина, чуть ли не в ноги кланялись, уговаривая старика не выдавать ручную шубную крысу охотникам и колхозникам.
– Иван Федосеич, дорогой вы наш, – заливалась сладкоголосым соловьем Тоня, – мы знаем, что вы добрый человек, понимающий, не решитесь погубить ни в чем не повинную ученую зверушку. Она же не кусается и для людей не опасна. Можете сами проверить и взять ее в руки.
– А вдруг его цапнет? – шепнула я ей на ухо. – Некоторые собаки и кошки мужиков не любят, ну или пенсионеров. Давай мы лучше обойдемся без экспериментов.
И тут же подхватила эстафету по умасливанию хозяина дома.
– Мы вам подарочек привезем. В городе выберем что-нибудь интересненькое, и порадуем вас. Только не погубите Анфиску. Мы с ней сдружились, и она к нам привязалась.
– Ох, замучили меня, от вас не отвертишься, – заохал Иван Федосеевич, держась за поясницу. – Окружили, как молодые волки старого барана. Сколько внимания мне девки в юности не оказывали, а теперича, погляди-ка, аж проходу не дают. А, ладноте, пущай живет неведома зверушка, вы только не забудьте взять ее с собой в город, мне тут не нужны бесполезные рты, и так весной котенка заводить придется. Хорошая крысоловная кошка померла в преклонных годах по осени. Считайте, вашей зверушке повезло, что не дотянула Мурка до зимы. Она бы и с ней справилась. Помнится, совсем седая стала мордочка в последний год, а до чего умная кошка была.
Старик погрузился в воспоминания о покойной кошке, стал о ней рассказывать, и мы с подругой сбавили напор.
