Да и что я могу о нем думать? Как мне представлять наше свидание? Это получается, я должна в лес к нему бегать, словно Маша к Дубровскому? У тех было назначено место встречи, а мне где искать блондина в кожаной куртке? И правда ли, он живет в лесу, а не в рабочем поселке? Но тогда бы о нем все знали и никто не пугался. Не выкопал же он землянку, как партизан, в глухой чаще.
Таинственный блондин сказал, что рысаки испугались его, а не кого-то или чего-то другого. Но почему? Что в нем такого особенного, из-за чего лошади шарахаются, как от дикого зверя? Чувствуют опасность? И снова лезут страшные мысли про загрызанного лося и растерзанного почтальона. Я собственными глазами видела кровь на дороге. Разве мог пусть даже крепкий и спортивный мужик без ружья завалить большущего лося? Это невозможно! Но ведь и человеческих волос прочнее стальной проволоки, вроде как, не бывает на свете…
Я не спала всю ночь. То лежала на кровати, пялясь в потолок, по которому бродили тени от раскачивающихся за окном яблоневых ветвей, то вставала и бесцельно ходила из угла в угол, часто выглядывая во двор, где по-прежнему не было никого.
В тайных запретных мечтах я надеялась, что лохматый блондин придет за потерявшейся шубной крысой, а он так и не объявился, не дал о себе знать. Вьюге даже не пришлось заметать следы, потому что с раннего вечера их не появилось новых возле избушки Ивана Федосеевича. И только поутру мы с подружкой наспех разгребли себе дорожку: где расчистили лопатой, где протоптали, чтобы выбраться со двора на дорогу, по которой проехал трактор.
Анфиска от нас не сбежала, и зерно для кур пришлось ей по вкусу. А где бродил в лютый мороз ее хозяин, было известно лишь ему одному.
10. Глава 10. Медведь
Метель бушевала в полную силу два дня и начала стихать к утру третьего. Все это время мы даром не теряли.
Съемки в дворянском гнезде начинались до рассвета и могли затянуться до полуночи. Тоня внимательно присматривалась к моему взаимодействию с ее кавалером Филечкой. Не заметив ничего компрометирующего, она перестала на меня дуться и подозревать в коварстве разлучницы.
По сценарию, родители Любови Бекасовой убедились в том, что домашний арест вместо пользы только может причинить вред их неугомонной дочери. Княжне разрешили видеться с обоими поклонниками, в ожидании, когда выбранный для нее жадный старый купец прибудет из торгового путешествия.
Не напрасно я боялась, что Карен воспримет мои чувства к блондину на свой счет и начнет лелеять в сердце обманчивую надежду. Парень стал относиться ко мне еще внимательнее.
В доме семьи Гудейкиных, где он поселился с другом, Карен нащипал на подоконнике красных комнатных цветочков и подарил мне маленький яркий букет. Извиняясь, сказал, что не нашел ничего лучшего, поскольку здесь не Москва с цветочными магазинами – там за широкими стеклами витрин красуются душистые розы и пышные хризантемы. На съемочной площадке из-за старинной приметы используются только искусственные цветы, а их дарят покойникам, не живым людям. Домашнюю фиалку или герань в горшке тоже не принято дарить любимой девушке, по еще одной примете. Жуть какими суеверными в одночасье стали наши бодрые товарищи комсомольцы!
Я медлила с ответом, саму себя презирая за преступную нерешительность. Язык не поворачивался признаться Карену в истинных чувствах – вовсе не тех, о которых он хотел от меня услышать. Раз за разом я не могла решиться сказать, глядя в его красивые преданные глаза, что в наши самые чувственные моменты во время съемок я думаю о другом мужчине, ни капельки на него не похожем высоком блондине с длинными волосами, одетом в легонькую кожаную куртяшку и шастающем по лесу в трескучий мороз.
