Уже я всерьез начала сомневаться, а существует ли этот лохматый блондин или тем утром в лесу мне явился плод воспаленного и озябшего воображения, подпитанного страшными байками Нины Климовны с Иваном Федосеевичем. Ожог мог пройти от мазей и пластырей. К хвосту шубной крысы могло прицепиться синтетическое прочное волокно, какой-нибудь строительный материал из рабочего поселка, где возводят новые многоквартирные дома.
Я не нашла больше никаких доказательств существования моего длинноволосого наваждения. Сходила в местную библиотеку, пролистала в толстой энциклопедии список народов мира и не нашла в нем нелианцев.
Анфиска могла сбежать со зверофермы, а не от хозяина. Парни с ней познакомились, и Филя сказал, что моя необыкновенная крыса больше похожа на опоссума из Америки, чем на ондатру или нутрию. Мы точно не знали, а вдруг вместе с кукурузой оттуда к нам завезли и опоссумов на развод.
Я не решалась сказать Карену однозначное: “Нет”, потому что, если отбросить подальше за порог избушки навязчивые сказочные мечты, он мог оказаться тем единственным, кто, говоря по-старинному, был предназначен мне судьбой. Отвергнув его ухаживания, я рисковала обречь себя на одиночество до конца дней или на жалкие метания от одного неподходящего мужчины к другому, из которых каждый новый кандидат будет хуже предыдущего.
И тянуть эту мучительную резину с Кареном еще не один месяц тоже не хотелось. Сказать ему “Да”, пересилив тревоги и сомнения, мне теперь не позволяло то самое ощущение неопределенности, которое создавал своим фактом существования или несуществования на белом свете загадочный блондин. Я понимала, что просто обязана срочно найти доказательства того, что он был со мной тогда в лесу, или что его не было рядом наяву, а не в видении после ушиба об дорогу.
Следов после прошедшей метели не найти, но волосы… Если хоть один прицепился к древесной коре, я заберу его домой и сравню с тем, что сняла с хвоста полосатой крысы (или опоссума).
Медведь-людоед в нашей округе не объявился. Должно быть, зверь ушел куда-то еще дальше от рабочего поселка, в противоположную от Котомкино сторону. Охотники не смогли его выследить.
Страшные байки поутихли. Нина Климовна, чтобы не травмировать психику, поручила музейным работникам присматривать за киношниками, а сама перестала приезжать в усадьбу. Без нагнетания ею жуткой мистической атмосферы работалось намного проще и спокойнее, даже главный оператор улыбался и шутил на перекуре, я это сама видела и слышала.
Идти в лес одной мне было не то чтобы очень страшно, а просто требовался живой свидетель, который мог подтвердить или опровергнуть найденные мной доказательства. Приглашать парней я не рискнула, а ну как начнут приставать в укромном месте. Тоне с Филькой проще, у них все решено и схвачено, они всерьез подумывают о свадьбе по возвращении в Москву. А вот я и Карен – вместе образуем сложную геометрическую фигуру. С учетом лесного блондина выходит этакий любовный треугольник, в котором одна грань невидима, и то ли есть она, то ли ее нет. Ну разве тут можно разобраться без неопровержимых доказательств?
Тоню не пришлось долго уговаривать. В редко выпадавший на нашу долю выходной день она с радостью согласилась составить мне компанию на лесной прогулке. Мы договорились сходить к большому озеру, о котором рассказывал Иван Федосеевич, и другим путем выйти на злосчастный поворот, где обезумевшие от страха рысаки уронили меня с саней.
