Ева
Прохладный ветер хлестал в лицо, пробираясь под одежду и покрывая кожу мурашками. Я замёрзла до костей. Постепенно, словно выныривая из тумана, я начала приходить в себя под звуки мужских голосов – резких, отрывистых, пропитанных напряжением.
– Они нагоняют, чёрт возьми, – бросил один.
– Что делать? – отозвался другой, голос хриплый, нервный.
– Оторваться и съехать с трассы. Найти укрытие, – прогремел низкий, властный голос надо мной, как раскат грома.
– Они на «Мерседесе», мать их. Это не ржавая тачка – оторваться будет сложно, – добавил водитель.
– Вызываю подкрепление, – сказал тот, что ближе ко мне.
Я попыталась понять, где нахожусь. Шум шин нарастал, волосы развевались вокруг лица. Я лежала в машине с открытыми окнами. Мы вильнули, кто-то посигналил, кочка подбросила моё тело, и я жёстко приземлилась. Веки налились свинцом, глаза не открывались. Голова кружилась, мысли путались. Где я? Почему здесь?
Мужчина рядом заговорил в рацию:
– Движемся на юго-восток по М12, по нам ведут огонь. Преследует чёрный «Мерседес», четверо вооружённых. Полуавтоматы.
Он выслушал ответ и продолжил:
– Не уверен, что у нас есть пять минут, но едем туда.
С усилием я открыла глаза. Надо мной был обладатель голоса – тёмные волосы, угловатые черты, широкий рот. В руках огромный пистолет. От вида оружия пересохло во рту. Кто он? Опасен ли? Я вглядывалась, пытаясь понять, что мне грозит. Его лицо оставалось непроницаемым – ни злости, ни страха, только холодная сосредоточенность.
– Держи прямо по М12. Команда засекла нас по GPS, уже в пути, – сказал он.
– Как далеко? – бросил водитель.
– Пять-семь минут.
Гудки, визг шин, хруст столкнувшихся машин позади. Я не понимала, что происходит. Последнее воспоминание – как я вылезла из окна конспиративного дома, падение, темнота. Страх сдавил горло. Мужчина ударил прикладом по заднему стеклу, остатки стекла разлетелись, ветер ворвался в салон. Я вздрогнула, глядя на него снизу.
– Кто ты? – мой голос сорвался, хриплый, как воронье карканье.
Он опустил взгляд. Серые, почти ледяные глаза встретились с моими. Ни тени эмоций. Ответа не последовало.
Я судорожно втянула воздух, пытаясь унять дрожь:
– Пожалуйста, отпусти. Я никому ничего не скажу. Не буду давать показания.
Раздражение мелькнуло на его лице:
– Дорогая, если переживём следующие десять минут, ты дашь показания.
Если переживём? Холод пробрал до костей. Он думает, что мы умрём? Я уставилась, не в силах вымолвить слово.
– За нами вторая машина, – крикнул водитель.
Мужчина оценил ситуацию:
– Трое вооружённых во второй машине.
Шины завизжали, машина рванула, уходя от погони.
– На этой дороге слишком много фонарей, – процедил водитель, обманчиво спокойно.
– Ложись на пол. Быстро, – приказал мужчина.
– Что? – я сглотнула, горло пересохло, тело окаменело от ужаса. – Зачем?
– Ложись. На. Пол. Сейчас, – его тон сочился раздражением. – Не заставляй повторять.
Я неловко соскользнула с сиденья, свернувшись на коврике, сердце колотилось, будто хотело вырваться.
– Яша, где запасное оружие? – прогремел он, перекрывая гул мотора.
– Под водительским сиденьем. Второй ствол и патроны, – отозвался водитель.
Он взглянул на меня:
– Засунь руку под сиденье и возьми.
Я окоченела от страха, тело не слушалось. Он наклонился, грубо протиснув руку между мной и сиденьем. Его лицо оказалось так близко, что я чувствовала мятное дыхание и лёгкий аромат одеколона. Машина вильнула, он зарычал, упёршись в дверь над моей головой, чтобы не раздавить меня.
