Среди них. Но не с ними - страница 2

Он позвонил Наталье. Дома оказалась её мама. От неё Вовчик узнал, что Наталья вышла замуж, родила дочку, ей уже год и два месяца, и сейчас они как раз гуляют в парке. Мама говорила что-то ещё, но Вовчик уже не воспринимал. Значит, замужем. И ребёнок бегает. А он-то хотел поразить её своей взрослостью и опытностью! Она теперь замужняя женщина, мать, а он кто? Пацан после армии, от гражданской жизни отвык, с одной только Валечкой и целовался…

Вовчик положил трубку и задумался.

В комнату вошёл отец, плотно уселся на стул, не спеша раскурил «беломорину». Прокашлялся.

– Ну, что, Вовка, не надоела гулевая жизнь? Месяц уж к концу подходит, пора определяться. Куда работать идти думаешь? На фабрику вернёшься?

– Нет, пап, на фабрику не хочу.

– Ладно. Куда тогда?

– Не знаю ещё.

Отец тщательно загасил в блюдце папиросу. Стул под ним тяжело скрипнул.

– В таксопарке рядом с нами учеников набирают. Работа хорошая: и зарплата, и халтура, и нас когда на дачу отвезёшь. Пора за дело браться, не всё у девки под юбкой сидеть.

И пошёл Вовчик в таксисты. Отучился, сколько положено, и получил машину – старую раздолбанную «Волгу» – и сменщика – хмурого неразговорчивого мужика лет пятидесяти.

Работать шофёром ему понравилось. Целый день на колёсах, мелькают улицы, люди, обрывки чужих разговоров. В выходной, ясное дело – Валечка. В доме у них он уже был своим человеком.

Как-то раз он засиделся допоздна. На дворе снег с дождём, темень. А в комнате у Валечки тепло, уютно. И выходной у него завтра. Он поинтересовался, где старики, и Валечка простодушно ответила, что на даче, собирались там переночевать. Она стала рассказывать про десяток кур и пяток кроликов, оставленных матерью на зиму и которых нужно ездить кормить, но Вовчик уже не слушал. Наконец-то ему выпал шанс доказать себе, ну, и Валечке, конечно, что он настоящий мужчина! Не теряя времени, он навалился на девушку, прервав её рассказ пылким мокрым поцелуем. И неловко начал расстёгивать мелкие скользкие пуговки. Валечка особо не сопротивлялась, она лишь немного высвободилась из-под Вовчика, поправила волосы и потянулась к вороту его рубашки. Тут он сообразил, что на Валечке один халатик, а вот на нём надето очень много, и решил сначала раздеться сам, а уж сбросить последний предмет туалета с возлюбленной – одна секунда. Пока Валечка томно возлежала на подушках в помятом и наполовину расстёгнутом халате, Вовчик лихорадочно стащил с себя джемпер, рубашку, футболку, схватился за штаны и с ужасом вспомнил, что под брюками у него женские рейтузы – о боже! – земляничного цвета! Дело в том, что в детстве у него были проблемы с почками, и с тех пор мать неуклонно следила, чтобы нижняя половина его туловища была в тепле. Она заставляла его надевать вниз тренировочные штаны, с начёсом или без, смотря по погоде, но в старших классах он взбунтовался – в моде были брюки, туго сидящие на заднице, а треники под ними образовывали складки. Тогда мать стала покупать ему женские шерстяные рейтузы – тепло, и плотно сидят, никто и не догадается, что под брюками что-то надето. Вовчик немного повозмущался, но скоро привык. Действительно, кто их увидит, а зато тепло, и мать не ворчит.

И вот теперь ему предстояло показаться в них перед девушкой, да ещё в такой ответственный момент! Проклиная всё на свете, он принял молниеносное решение – снимать всё сразу: брюки, рейтузы, носки, в которые рейтузы были заправлены и – ах да! – трусы, ибо трусы на нём тоже были весёленькие – по зелёному полю жёлтые утята – байковые, материного пошива. Снимаемая одним махом одежда сбилась у щиколоток в плотный комок, который оказалось очень трудно стащить с пятки. Освободив одну ногу, Вовчик плюхнулся на диван рядом с Валечкой, задрав другую и обеими руками стараясь избавиться от последних пут. Наконец, ворох мятой одежды упал на пол, причём весёленькие утиные трусы умудрились-таки вывалиться из него и лежали отдельно. Но Вовчику уже было всё равно, он упал на Валечку, и в это время дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял дядя Петя в мокрой куртке, за его спиной маячила тётя Лида. Дядя Петя обвёл комнату тяжёлым взглядом и остановил его на живописной группе на диване. Вовчику хотелось провалиться сквозь землю, чтоб не видеть никогда ни этого дома, ни дядь Пети, ни… Валечки. Дядя Петя, конечно, молчать не станет. Скажет его отцу. А уж отец! А мать ещё!.. Господи, что же теперь делать?! Вовчик натянул на себя угол покрывала, обхватил голову руками. В ушах звенело. Из оцепенения его вывел суровый голос дяди Пети: