– Дела… – протянул муж одной из тёток, – а если она завтра начнёт представления устраивать?
– Не начнёт, – решительно сказала мать, – выпускать её завтра не станем, принесём побольше еды, а в чай успокоительного подсыплю.
– А в туалет как же?
– Горшок у неё есть. Обойдётся денёк, не барыня.
На том и порешили.
Столы накрывали в большой комнате, составив их буквой «П». У соседей заняли вилки, рюмки, табуретки. Гостей пригласили много и теперь ломали голову, как их разместить в двух смежных комнатах. Дальнюю отвели под танцы. Родительскую кровать мужики водрузили на шкаф, мебель помельче сдвинули в угол. На секретер поставили магнитофон, приготовили рядом плёнки с записями.
На кухне женщины торопливо дорезали салаты, винегрет – мать не представляла себе свадьбу без винегрета, – чистили селёдку, колбасу, копчёную рыбу. Тёткины сыновья разделывали тушки кур и кроликов, забитых на даче. Младшая Вовкина сестра дважды бегала за хлебом. Время близилось к ночи, а нужно было ещё закончить с едой и уборкой, погладить праздничные наряды, помыться и как-то устроиться на ночлег.
К двум часам, наконец, управились. Спать легли вповалку в танцевальной комнате, на брошенных на пол матрасах. Вовчик лежал, стиснутый могучими телами двоюродных братьев и безуспешно пытался заснуть. Родичи, умаявшись за день, разноголосо храпели. Вовка чувствовал себя среди них одиноким и ненужным. Спину ломило от неудобного положения, но повернуться он не мог. Так и пролежал всю ночь.
Утром всё завертелось бешеным вихрем. Пришёл свидетель, старый друг, приехали московские родственники. Вовчика нарядили – гипюровая рубашка немилосердно царапалась, – свидетелю повязали через плечо широкую красную ленту с кистями. Обоим сунули в руки сумки с бутылками и конфетами, в карманы насыпали металлических рублей и полтинников – для выкупа невесты – и отправили вниз, к машине. Вовчик спохватился, что забыл паспорт. Сестра Ленка сбегала наверх, принесла, но её тут же погнали ещё раз – за кольцами.
Наконец, тронулись, но у последнего подъезда их остановила толпа мужиков, натянувших поперёк дороги верёвку и требовавших выкуп. Пришлось Вовчику вылезать, откупаться от них водкой, выслушивать поздравления, наставления и практические советы вперемешку с похабными шутками. Время поджимало, он нервничал, но в конце двора, перед аркой, их поджидала ещё более многочисленная толпа женщин. Откупиться от них оказалось сложнее. Пришлось отдать кроме водки, ещё бутылку шампанского и почти все конфеты. Бабы, раскрасневшиеся от мороза, выплясывали вокруг жениха, голосисто распевая частушки, тискали и смачно целовали, потому что знали Вовчика с пелёнок. Совершенно обалдевший, он насилу вырвался от них, и уже без всяких приключений они доехали до дома невесты.
Там их ждали её родственники, свидетельница и подружки, которые никак не желали отдавать Валечку жениху и тоже требовали выкупа. Однако долго торговаться было некогда, внизу гудела машина. Жених торопливо отдал всё, что у них оставалось, – свидетель еле успел припрятать бутылку шампанского, – и они поехали, наконец, в ЗАГС.
Церемония бракосочетания не заняла много времени, и в себя Вовчик пришёл уже в фойе – с кольцом на правой руке и с бокалом шампанского в левой.
Из ЗАГСа поехали по традиционному маршруту – к Вечному огню, на Ленинские горы. В машине, глядя на пробегающие мимо заснеженные улицы, Вовчик успокоился. Итак, он женат! Валечка, сидящая рядом с ним – его жена! Дома ожидает грандиозное застолье, устроенное в его честь! Куча гостей, масса подарков – всё для него! А вечером он ляжет спать не один – первый раз в жизни! – он ляжет с Валечкой в супружескую постель, а перед этим закроет дверь, и никакой дядя Петя не посмеет войти! И, наконец, сегодня на нём нет рейтуз и утиных трусов! И всё это благодаря пятиминутной процедуре в ЗАГСе!..
