— Бекташ…, — прохрипела, вновь обращаясь к одному из надзирателей, к тому, кто остался за главного здесь. Но всадник, что следовал рядом с нами, даже головы не повернул, — если ты не дашь девушкам воды, они умрут, Ильшат появится и не увидит свой товар, как ты думаешь, что он с вами сделает?
С трудом проговорив это, я надолго замолчала, во рту пересохло, горло раздирало от сухости, а голова немилосердно болела. Но мужчина, как всегда, на мои слова никак не отреагировал, словно меня и не было. И только когда на небе зажглись звёзды, мы подошли к краю леса, устало падая на землю, ползли под глумливый смех, к чашке с водой. Её было так мало, что хватило лишь сделать пару крохотных глотков на всех.
Нас опять согнали в кучу, на краю лагеря, чтобы были под присмотром. Кто-то из девушек, скрутившись в комочек, пытался заснуть, испуганно вздрагивая от каждого звука. Кто-то тихо всхлипывал, стараясь громкими рыданиями не раздражать охрану.
Я и Всемила, откинувшись спиной на ствол дерева, смотрели на яркое пламя костра, озаряющее тёмный лагерь. Лес здесь был редкий с чахлыми берёзками, тополями и акациями; сквозь кроны деревьев были видны звёзды, их мерцание странным образом успокаивало; полная луна с сочувствием смотрела на нас сверху, её серебряный свет окрасил всё вокруг, превращая мир возле нас в волшебную сказку. И если бы не мучившая нас жажда, боль в уставших ногах и нелюди, поглядывающие с жадной похотью на нас, можно было в полной мере насладится этим чудесным временем.
— Малуш, а правда, что ты Богдана ударила? — тихо спросила Заряна, сидевшая всего в шаге от нас.
— Да, было дело, — хмыкнула, попыталась представить его изумлённое лицо, но не смогла вспомнить, перед глазами мелькала лишь вытоптанная дорожка под ногами и сгорбившиеся спины девушек.
— Надо было и мне Могута стукнуть, глядишь и посватался бы.
— Да, — коротко ответила, стиснув зубы до скрежета от вновь накатившей на меня дикой ярости.
— Ты не слышала, куда нас ведут?
— Хм… гриб, как думаешь, его можно есть сырым? — пробормотала, не ответив на вопрос Заряны, я, сорвала небольшую белую шляпку, принялась её рассматривать. Уж очень она напоминает бледную поганку, смертельно ядовитый гриб из рода мухоморов. Съешь кусочек и «приятные» ощущения перед кончиной обеспечены, конечно, если вовремя не принять меры. А если грибочков будет много...
— Ты чего, выбрось, это ж поганка, — обеспокоенно прошипела Всеслава, — и варить её нельзя, потравишься.
— А вот ещё один, а там под кустом, по-моему, тоже парочка растёт, — задумчиво проговорила, срывая белые шляпки, я быстро их прятала за пазуху.
— Ты чего замыслила, травится? Нельзя, Малуш, боги накажут.
— Не себя и тихо, — проговорила, судорожно размышляя, как это сделать. Котёл с варевом давно кипит, и разбойники кружком сидели вокруг него в ожидании готовности мясной похлёбки. От аромата, которого, у девушек давно жгутом скрутился желудок и, казалось, что мы вот-вот рухнем в голодный обморок.
— Малуш? — Вопросительно прошептала Заряна, с недоумением посмотрев на меня, но тут же понятливо замолчала. Всеслава же, девка была бойкой и мигом смекнула, что я задумала, она понимающе кивнула, сорвав ещё один поганенький, что скрылся среди травы.
— Надо бы диверсию устроить, — тихо сказала, как только вернулась из кустиков, где надрала ещё пять таких. На ночь нам верёвку удлиняли, так чтобы мы могли отходить по своим делам подальше от лагеря. И это нам сейчас оказалось очень кстати.
