Стеклянный купол - страница 3

– Все у нас получится… – Хробар запнулся, он едва увернулся от осколков. В витражном окне зияли уже две широких пробоины.

– Все у нас получится, – повторил Просветитель, не обращая внимания на ухмылку Иркана, – ведь мы пришли на благодатную почву. Голбиты – смышленый народ, они самостоятельно построили гражданское общество…

– И сейчас это гражданское общество закидывает нас камнями. Дружно закидывает, факт.

– А нынешний император Голбитора – мудрый человек. Продолжает дело своего предка, принимает наших жрецов со всех десяти земель!

– Принимает, но защищать не собирается. Где же стража, которая угомонила бы этих прекрасных граждан?

– Бросьте ерничать, Иркан, – поморщился Хробар, – вам не к лицу. В нашем деле бывает всякое, для этого храмовников и обучают боевым навыкам. К тому же вы прекрасно знаете, из-за кого эти люди здесь собрались. Почему так хотят нас прогнать. Проблема не в народе, а в конкретном человеке.

– Что это меняет, наставник? – заговорил третий жрец.

Этот обладал смуглой кожей, рельефным лицом, проницательными глазами – от голбитов он отличался только высоким ростом и длинными темно-русыми волосами. Звали его Лангар Жестокий, и он по-прежнему признавал Хробара наставником, хотя уже семь лет ему не подчинялся. После Третьего Посвящения жрец получал право выбирать собственный путь. Лангар выбрал свободу, но уважение сохранил.

– Это все меняет, Лангар, – обратился к нему старый мастер. – С любым человеком можно договориться.

– Если не уберетесь до захода солнца, мы подожжем трактир! – Опять провокатор, теперь его голос узнали все. Угрозы были не для ардийцев, они подзадоривали толпу.

– Подожгут, – заверил Иркан, осторожно подглядывая в окно.

– Третий год на исходе, мастер, – напомнил Лангар. – Не поздновато ли договариваться?

– Договариваться никогда не поздно. Попытаемся еще раз. Прямо сейчас. Вооружаемся и идем в храм Голбакана.

– До встречи в Вечности, братья! – мрачно пошутил Иркан.

У остальных жрецов предсмертное прощание улыбки не вызвало.

– Нас разорвут, – сухо предположил четвертый, самый молодой храмовник. Его звали Урил Рыжий, и он почти не боялся.

– Не думаю, – покачал головой Хробар. – Иркан верно подметил, имперских воинов там нет, а обычные горожане умирать не готовы. Да и сражаться не обучены. Могут только растерзать, толпой. Поэтому смыкаем круг и держим их на длину клинка. Того, кто нападает – режем, но не насмерть, только чтобы крови побольше. Следите за мастером Лангаром, он большой умелец калечить людей. Не обижайтесь, Лангар, сейчас это комплимент.

Лангар не обижался. В отличие от остальных, он с детства привык к причудам наставника. К вежливому «вы», будь перед тем архонт или пятилетний воспитанник. К вызывающей невозмутимости, за которой скрывался острый ум. В какие бы переделки они не попадали, с каким бы противником не сталкивались, Хробар всегда знал, как поступить – уныние и отчаяние были ему неведомы. Поэтому и сейчас Лангар не возражал. Вытащил из ножен узкий ардийский меч, следом кинжал для левой руки, и двинулся к дверям вместе с остальными. За дверью была лестница, под лестницей – просторный и пустой зал трактира. Потом еще одна дверь, входная, с тремя мощными засовами. А дальше – улица, полная разгоряченных людей. Сперва они накатили: с ревом, будто живая волна, но при виде ардийских клинков отступили.