Храм Голбакана стоял в самом сердце города, на центральной площади, рядом с дворцом префекта, зданием имперского банка и роскошными особняками знати. Даже на их фоне храм выглядел внушительно, его шпили возвышались над землей на добрую полусотню метров. Архитектура ритуального сооружения отличалась явной агрессией: острые углы, совершенство форм и крупные каменные блоки давили наглядной мощью. При этом цвет облицовочных плит был серым, невзрачным. На фоне яркого окружения серость храма слегка портила впечатление, но в то же время подчеркивала его исключительность.
Ардийцев встретили у самого входа: высокой арки, украшенной традиционным голбитским орнаментом. Местные храмовники застыли, словно богатые статуи в длинных шелковых балахонах. Балахоны покрывала сложная вязь из серебра – любимого металла Голбакана. Вопреки ожиданиям гостей, в храм их не пустили. Без всяких разъяснений ардийцев проводили к другому зданию, соединенному с серой громадиной через воздушную галерею.
Этот дом, а скорее – дворец, скромностью не отличался. Он состоял из трех протяженных ярусов с надстройками в виде островерхих башенок. Каждый ярус был богато украшен лепниной, скульптурами, живыми растениями; резной фасад рассекали стреловидные окна. Крыша здания представляла собой единую террасу, она обрамляла высокий стеклянный купол – ардийцы предположили, что света внутри особняка много.
Сопровождающие сменились, храмовники передали гостей местной прислуге. Одежда слуг также имела нашивку с символом храма, эти люди принадлежали верховному жрецу Алавию Геору. Вопросов по-прежнему никто не задавал, ардийцев здесь явно ждали. Обстановка внутри особняка оказалась еще более вызывающей: каждая комната, через которую они проходили, была облицована разными породами камня, отполирована до блеска и наполнена роскошью.
Наконец гости попали в главное помещение: просторный зал, заключенный в самом центре здания. Именно его укрывал стеклянный купол, именно он занимал сразу три яруса в высоту. По стенам зала тянулись балконы и галереи, а под ними раскинулся живой сад с изящными мраморными статуями, деревянными топчанами и каменными столешницами. Посреди сада журчали несколько фонтанов, они наполняли водой широкий белокаменный бассейн. К бассейну ардийцев и подвели. Только сейчас Лангар сообразил, что у них не забрали оружие. Это было особенно удивительно: либо хозяин настолько им доверял, либо настолько презирал.
Алавий Геор сидел по пояс в воде, у самого края бассейна. Одежды на нем не было. Верховный жрец Голбакана широко развел руки и непринужденно откинулся на мраморный парапет. Для столь высокого титула он был невероятно юным: еще моложе Урила, а тому исполнилось всего двадцать пять. Кожа Алавия выглядела розоватой, тело – щуплым, он явно не привык перетруждаться и редко бывал на солнце. Мягкие черты лица, крупные голубые глаза и пухлые губы превращали его в вечного ребенка. Золотистые волосы добавляли образу еще больше первозданной невинности. Однако настоящий Алавий Геор раскрывался во взгляде: холодный, насмешливый, пронизывающий – он сразу же настораживал.
В чаше бассейна верховный жрец был не один. Рядом с ним плавали и плескались семь девушек. Лангар не переставал удивляться: все девушки принадлежали к разным народам, отличались фигурами, цветом кожи и волос. Хробара Достойного занимало другое. Учение Голбакана призывало последователей к скромности – и знатные голб
