— Вот! — воскликнула Таша. — Сюда много войдет!
Набитая едой корзина оказалась неподъемной.
— Эх, куда вы без меня, — нахально заявил кот, шлепнув корзину лапой. — Все, можете нести, — он схватил лежащую сверху каральку и принялся жевать.
— Ух ты, полегчала! — воскликнула Таша, приподняв корзину в одиночку. — Здорово! Спасибо, котик!
— Умфум, — ответил тот. — Пожалуйста.
— Котик, а как тебя зовут? — спросила Лия.
Кот смутился, а потом нехотя произнес:
— Неважно. Как хотите, как и называйте.
— А можно… можно ты будешь Солнышко? — спросила Таша. — Ты такой славный.
Кот слегка растерялся, но потом взял себя в руки и, широко улыбнувшись, ответил:
— Конечно, малышка!
«Все-таки странный он, — думала Тамара Степановна, топая вслед за ним сквозь травяные джунгли. — Надо бы присмотреться к нему получше».
После улицы воздух в доме ощущался спертым и затхлым. Разруха еще сильней бросилась в глаза.
«Надо бы прибраться», — подумала Тамара Степановна. Но потом вспомнила про герцога и решила повременить — какой смысл затевать уборку в доме, из которого завтра тебя могут выгнать? Уж лучше потратить время на то, чтобы этого не допустить.
И она отправилась в кабинет.
За время отсутствия бардака там как будто прибавилось. Хотя, казалось, куда уж больше.
— А что мы ищем? — спросил кот, наблюдая, как она заново перетряхивает папки.
— Все, что сможем найти.
В папках ничего не нового не нашлось. А вот в столе обнаружился закрытый ящик. Ключа поблизости не было. Ломать голову, как его открыть, не пришлось — кот подцепил его когтем, дернул — и готово.
— Да ты настоящий взломщик, — пошутила Тамара Степановна. Заглянула внутрь и разочарованно вздохнула — никаких бумаг, только медный жетон на веревочке сиротливо забился в дальний угол. На вид — никчемная безделушка, зато кот уставился на него так, что аж застыл.
— Нравится — забирай, — сказала Тамара Степановна, и он, схватив находку, прижал ее к сердцу.
Так и не поняв, зачем нужно было прятать эту ерундовину, она закрыла ящик, уселась в кресло и принялась размышлять, где еще в кабинете может быть тайник.
В шкафу она уже посмотрела, в тумбочке тоже, книжные полки были пусты.
«А с чего я вообще решила, что здесь что-то есть?» — спросила она себя. И не нашла ответа. Лишь уверенность, что выход из ситуации обязательно должен найтись, а где его искать, если не здесь, не давал успокоиться.
— Начальница приюта была ужасной теткой, — сказал внезапно кот, разглядывая свое сокровище. — Такая скряга. Детей голодом морила, а деньги, что благотворители давали, себе забирала. Не жизнь была, а каторга.
— А ты откуда знаешь? — спросила Тамара Степановна.
— Да все об этом знали, — уклончиво произнес кот. — Об этом приюте другого не говорили. После твоей смерти здесь стало очень плохо.
Тамара Степановна навострила уши, надеясь узнать поподробней о той, за которую ее принимали, но кот умолк, задумался о чем-то своем.
Так и промолчал, пока не пришли девочки и не позвали пить чай.
В этот раз, с колбасой и батоном, кипяток уже не выглядел настолько тоскливо, да и сами дети повеселели.
Пока чаевничали, солнце село, и за окном стало стремительно темнеть. Света, как и горячей воды, в доме тоже не оказалось. «Дичь, полная дичь», — подумала Тамара Степановна, увидев жалкие свечные огарки, собранные детьми по всему дому.
Пришла пора устраиваться на ночлег.
Единственной пригодной для этого комнатой оказалась спальня бывшей начальницы. Большую деревянную кровать госпожа Кук то ли не успела, то ли не смогла продать. На ней обосновались дети. Хотели уступить, но Тамара Степановна отказалась — устроилась здесь же в спальне, на диване, положив под голову свернутую штору. Правда, перед этим пришлось долго выбивать пыль. Второй шторой укрылась.
