Наступила горячая пора сбора урожая, и погонщики неустанно везли провиант с Благодатной Кристадин, обозы с продовольствием не успевали разгружать. Перевозили они зерно, овощи, мясо и масло. Двое из них – старый и молодой, уже какой день ехали в столичную Орсу, хоть спешили, но на ночлег останавливались и тут же узнавали все новости.
Первую ночь они заночевали в поселении конюхов, которые любили приволье, как и их питомцы. Пастбища были здесь густые и перегоняли они поркис до тех пор, пока не вырастали и не подобились для гуртовой работы.
– Эй, Молодой, чего поркис не обтер? – крикнул ему хромоногий мужчина, что был за главного на пастбище.
Погонщик засуетился, вытащил холстину из глубины воза и принялся за поденку. Хромоногий довольно закивал и пошел к костру, что разжигал старый погонщик, а второй конюх варганил похлебку.
– Так, так, подучи уж, где я не смог, – попросил Старый.
Хромоногий обернулся на Молодого и заверил:
– Да вроде парень справный… А уж когда застрянет где с грузом да с еле живым поркис, так вмиг научиться обиходить лошадь, а потом на себя сетовать. Старый одобрительно закивал и раскурил трубку:
– Да, так и есть…
Молодой погонщик усердно обтирал поркис, как вдруг заметил, что одна из них переминается и сильно встревожена.
– Хромоногий, можешь глянуть?
Мужчина, удобно устроившись, не хотел вставать, но заметив растерянное лицо Молодого, недовольно заковылял к повозкам:
– Чего у тебя тут?
Погонщик показал на поркис, что беспокойно и нервно ржала:
– Что-то с ней не так…
Хромоногий быстро оглядел коня и сразу же заметил сильно растертую кожу на боку. Вмиг у него раздулись ноздри и он разорался, крича прямо в ухо Молодому:
– Вот день в пути, а у тебя поркис бока поистерла! Вот расти для вас, неумех, силу.
– Да обтирал я, как Старый велел..
От оправданий тот ещё пуще разозлился:
– Вот тебя бы так, – и стеганул погонщика несколько раз хворостиной.
Тот молча сносил удары и ждал, пока табунщик успокоится.
– Ладно, помогу… Смотри, чтоб запомнил, как надобно обиходить животину.
– Покажи ещё раз, я навсегда запомню…
Хромоногий успокоился так же быстро, как и разозлился. Потом оглядел растертые ссадины, вынул откуда-то небольшую склянку, потер обильно кожу поркис, поглаживая и приговаривая:
– Ну, ну, скоро пройдет…
– А что это за снадобье? – не удержался от расспросов Молодой.
Хромоногий неохотно отвечал:
– Масло вереса…Раз уж погонщик, так и у тебя должно быть.
Молодой кивнул в сторону Старого:
– У него-то точно есть…
– Чего ж не научил тебя он как следует?
– Может, упустил я чего, – негромко посетовал Молодой.
– Ладно, пошли вечерять, – примирительно похлопал его по плечу Хромоногий. Поркис, которой наложили мазь, чуть успокоилась, и наконец-то погонщик облегченно вздохнул и побрел к костру. Они уселись возле огня, и дымок от ароматной похлебки заставил Молодого несколько раз сглотнуть слюну от голода.
– Давай, навались на жижицу! – подбодрил Старый.
Наевшись, все сдвинулись ближе к тлеющему кострищу. Не заметив, как уснул, Молодой проснулся от еле слышного топота и ржания поркис. Он вскинул голову, повертел из стороны в сторону и услышал, как Старый и Хромоногий зашептались:
