Во время обсуждения депутаты не жалели эмоций. Ивенскому пришлось выслушать немало нелестных слов. Выступавшие не преминули напомнить, что он был одним из первых демократов в Марий Эл, воевал против президента Зотина, называл его партократом и вдруг перешел на его сторону. Такую метаморфозу демократы сочли предательством идей.
Предателем считали его и красные директора, которые не простили ему разгона Верховного Совета. Они ненавидели его до бешенства, до пены изо рта. Если в зале заседания кто-то произносил его фамилию, красные директора кривились, будто съели лимон, а между собой вообще презрительно коверкали фамилию нарочитым ударением на первую букву – Ивенский.
Леонид Михайлович продолжил работу в правительстве с приставкой «и. о.». На следующей сессии Госсобрания Зотин опять выставил на голосование кандидатуру Ивенского и опять проиграл. Как ни старался Леонид Михайлович убедить депутатов в своей состоятельности на посту министра внешнеэкономических связей, как ни рассказывал о будущем благоденствии республики, ничего не помогло. На третьей сессии вопрос об утверждении вообще не включили в повестку дня. Это был конец.
Через неделю Зотин ликвидировал министерство внешнеэкономических связей. Но не сдался: оставил Ивенского возле себя в должности помощника президента.
После фиаско с назначением Леонид Михайлович сильно изменился: стал мрачным, угрюмым, похудел. Весь его лоск улетучился вместе с должностью.
Как-то однажды он позвонил и пригласил на новоселье. Наконец-то он получил ключи от новой квартиры. Сбылась его мечта. Высотка, построенная банком «Аяр» в самом центре города, можно сказать, специально предназначалась вновь зарождающейся элите республики. Подземные гаражи, охрана. В то время это был лучший дом Йошкар-Олы. Супердом!
На новоселье мы приехали вместе с женой и очень удивились отсутствию других гостей. Увидев мое недоумение, Леонид Михайлович объяснил:
– Ты знаешь, провожу новоселье по частям. Денег особенно нет, приходится экономить.
Я ему поверил. С деньгами у него действительно были проблемы. Вернее, денег у него не было. В новую квартиру он не смог купить даже нового стула. Старая мебель из хрущевки сиротливо жалась по углам огромных комнат. Высокие потолки словно посмеивались свысока над колченогим столом и потертым кожаным диваном. Воздуху в квартире было много. Леонид Михайлович перехватил мой взгляд и печально улыбнулся. Мне на секунду показалось, что он даже стал меньше ростом.
– Ничего, – весело крикнул он, – прорвемся! Кредит я тебе вернул? Вернул. А знаешь, как тяжело было с деньгами? Смог? Смог! Мебель – дело наживное. Правда, Галя?
Галя грустно улыбнулась и кивнула в ответ.
Семья Ивенских всегда славилась оптимизмом. Я не сомневался, что со временем квартира действительно приобретет совершенно другой вид. Леонид Михайлович умел зарабатывать деньги. Настроение у меня поднялось. Мы сели за старый кухонный стол и принялись гулять: все-таки новоселье.
Когда застолье набрало хорошие обороты, мы оставили женщин на кухне обсудить последние новости в мире моды, а сами перешли к Леониду Михайловичу в кабинет. Взяли два фужера, коньячку, закуски и сели на диван.
– Ты спрашивал, как Италия? – начал он. – Италия – дорогая, хорошая страна. Красивая мечта. Как бы я хотел в ней жить, – закатив глаза, мечтательно и с выражением произнес он. – А Россия – дебильная страна, страна дураков и пьяниц. Это же смех, с кем мы имеем дело. Зотин! Да разве это президент. Знаешь, Николай, – он понизил голос, – я пишу книгу «Власть», почти закончил. Опишу в ней все, что видел среди этих негодяев.
