– Ты же вчера с ним почти час провел, пока уговаривал вернуться. – Она подавила зевок. – Тоже с глазу на глаз беседовали.
– Но-но, различай ситуации. – Скунс дернул хвостом в знак несогласия. – Или разгуливать с твоим шалопаем по открытой местности, или сидеть в закрытом пространстве два на три. При худшем раскладе только в форточку сигать.
– Ты переоцениваешь степень его кошмарности. Он добрый.
– Знай, доча. Лучше перебдеть, – назидательно высказался Гуча.
Аркаша равнодушно пожала плечами. Спорить с ним не было настроения. Как и сил. Вообще ни на что больше не было сил.
– Славно, что ты додумалась одеться потеплее. – Скунс одобрительно осмотрел экипировку, доставшуюся ей от Луми. – Здесь погода то и дело шалит. Сказывается близость четырех зон со своими вечными температурными режимами. Я и по этой причине тоже побежал тебя искать. Ты в следующий раз предупреждай, что любишь с раннего утречка выгуляться, а то я ведь волнуюсь. Нам бы еще тебе одежку поискать, а то не вечно же оголять шалопая по соседству. Мне вот никакой холод не страшен. Я сам себе шерстяной носок. – Гуча скрипуче захихикал.
Аркаша его монолог слушала вполуха. Ею овладела жуткая апатия, и она вкладывала остатки сил в попытки удержаться на скамейке в вертикальном положении.
– Гуч, а ты знаешь, чего хочешь?
Скунс смолк и озадаченно глянул на девушку.
– Прямо сейчас?
– Вообще. Твои стремления.
– Еще бы. У меня такой списочек, что и жизни не хватит на исполнение всего задуманного. Но приоритеты, конечно, расставлены.
– А как ты узнал, чего хочешь?
– Хмм… – Гуча задумался. – Наверное, все зависит от моих предпочтений, любви к тому или иному занятию, от характера тоже… А откуда вдруг такая заинтересованность?
– Просто… – Аркаша покосилась на шапку Луми, валяющуюся в траве. – По-моему, я застряла на месте. Я не знаю, чего хочу.
– Это из-за Ольги Захаровой? – Гуча сердито засопел. – Брось. Она в прошлом. Ты свободна от нее.
А что это значит? Как понять сущность отличий между той жизнью до «Всеобъемлющего стирания» и теперешней?
Аркаша соскользнула со скамейки на траву, чтобы быть ближе к зверьку.
– Я понимаю, что происходит. – В голосе девушки не было ни капли эмоций. Она проводила обычный расчетливый анализ, вот только объектом была ее собственная жизнь. – Единственное, что я когда-либо хотела, это внимание и любовь Ольги Захаровой – моей родной тети. Я стремилась только к этому, все остальное было лишь способами достижения цели. Мое поведение, мои оценки, мои достижения в спорте, на занятиях в кружках и прочее. Когда наивысшие достижения в чем-либо не приносили ожидаемого результата, я переходила к следующему способу. Бросала все и начинала сначала. Забавно… – Аркаша подняла к лицу собственные ладони, но смотрела как будто сквозь них. – Ничто так и не заставило ее обратить на меня внимание. Я была для нее все той же никчемной соплячкой. А я продолжала искать. Выжимала все из одного способа и переходила к другому. Снова и снова. Я была хорошей девочкой. Самой… хорошей. Для всех. Но не для… – Аркаша повернула голову к Гуче, и скунс невольно попятился – столь диким был взгляд девушки. Глаза, большие от природы, казалось, заняли собой все лицо. – Не для нее.
– Аркаш…
Но девушка не слышала его.
– Я только этим и занималась. Сколько себя помню. Охотилась за ее любовью. Все ради нее. Нет… все ради себя. Опять нет. – Аркаша закусила губу. – Я же хотела этого для себя? И для этого делала все ради нее. Как же запутанно. – Она хихикнула, но в этом не было ни грамма веселости.
