(исторические концепции, «история понятий») – аргументы × идеологемы;
• «живая история» – то, как сама история «понимает нас», за счёт каких средств нас формирует («история артефактов», символическое пространство истории) – факты × мифемы.
Болезнь или лекарство?
Евгений Валентинович Медреш, учитель истории и директор харьковской гимназии «Очаг», передавая одну из своих статей в наш педагогический журнал, посвятил её киевскому коллеге, преподавателю физики: «В том, что касается истории и способов её понимания, одним из самых удивительных моих собеседников был великий учитель физики Анатолий Шапиро. В отличие от поэзии и физики история не очень вдохновляла его, скорее несколько пугала своей непредсказуемостью и негуманностью, и поэтому он был к ней внимателен и осторожен».
Не случайным было взаимное тяготение этих двух знаменитых учителей. История и физика – своего рода собратья-антиподы, подобно математике и музыке. Тех объединяет абстрактное изящество точных размерностей, а физику и историю – весомое, грубоватое, пластичное противоборство сложной реальности с пытливым взглядом исследователя, выискивающего в сумбурных движениях мироздания отчётливость, структурные узлы для работоспособной модели смысловых связей.
Один из ответов на вопрос «Что мы изучаем в истории и зачем делаем это?» по утверждению Е. В. Медреша состоит в следующем.
Душевно здорового человека от невротика отличает способность осознавать и принимать в полной мере реалии собственной жизни; он способен принять на себя ответственность за собственную жизнь и судьбу в её реальном времени, месте и событийной канве. По таким же основаниям здоровому обществу соответствует здоровое, полноценное и полноцветное осознание собственной истории. Способность воспринимать происшедшее таким, каково оно есть, опираться на факты, а не на домыслы, мнения и оценки, способность к пониманию реальности и принятию собственной ответственности за это своё понимание делает общество устойчивым и, в конечном счёте, жизнеспособным. Замена реального содержания истории «правильными», «нужными», «патриотичными» и прочими «хорошими» историческими схемами и фантазиями невротизируют и психотизируют общество, способствуя развитию в нем болезненных состояний.
Так пишет об этом Евгений Валентинович:
«Чем больше аспектов собственной жизни, включённых в исторический контекст, находится в поле осознания человека, тем более устойчив такой человек. Это можно обозначить как личностно-терапевтический и социально-терапевтический смысл изучения истории… Для того чтобы понимать, реконструировать смыслы и значения истории, мы с необходимостью должны основываться на вопросах, обращаемых к отдельным текстам истории – событиям и источникам. Тот, кто сам не ощутил труд и вкус собственного осмысления, вряд ли будет в состоянии признавать и узнавать право на подобное для другого. А ведь есть все основания полагать, что история творится именно так, как она познаётся. И в одном случае историю будут творить активные, интеллектуально и духовно трезвые и сознающие свою ответственность субъекты, а в другом…»
Из этих формулировок можно сделать довольно простой, но нетривиальный вывод о том, чему стоило бы учиться на уроках истории. А именно: описанию, осмыслению и исследованию творимой человеком жизни – далеко не только прошлой, но настоящей и будущей.
