Странное рядом - страница 30

– Даруется праведникам этот шанс? – уточнил художник заинтересованно.

– Нет. – Жук пожал плечами и снова щёлкнул «портсигаром», создавая третью сигарету. – Не обязательно. Таранец праведником не был, хотя плохим человеком тоже. Не праведникам, но не всем. Что-то такое должно быть в жизни, чтобы человек оказался в пространстве света, но что именно – неизвестно. Говорят, те, кто были там, точно знали в тот момент, за что они получают пространство света. А потом не могли вспомнить, что же это было такое. Ещё говорят, что всё-таки туда можно попасть и при жизни, но тоже неизвестно как. Как-то.

Жук замолчал. Снова пожевав сигарету, он уложил её в углу рта так, чтобы не мешала.

Художник моргнул: вот он, робот, как есть. И сигарета у него настоящая, может быть, нашёл её как раз на свалке. Она лежала в каком-нибудь контейнере с тех времён, когда табак ещё чего-то стоил. Робот курит, но как-то наоборот, не как люди. Курит так же, как перерабатывает мусор: печка в его голове включена, алым расцветает пятно вокруг рта. Сигареты сгорает с другого конца, пепел сыплется внутрь робота и становится частью всего остального, мусора, который люди копили поколениями, а роботы теперь пожирают, перерабатывают в своих утробах.

Вот так. Фантасмагория. Метафора.

– Так что вот, – прервал молчание Жук. – Такая байка.

– Хорошая байка, – сказал художник. Жук ухмыльнулся.

– А давайте-ка я вас нарисую, – предложил вдруг художник, и Жук удивлённо моргнул.

– А давайте, – ответил он, подумав, и выключил «портсигар». – Вдруг я благодаря вашей картине стану знаменитым.

Пять лет после

Я вышла из пропахшего тёмной горечью дома в город. На улице заканчивалась первая половина дня и наступала вторая, издалека доносились жалобные сигналы страдающих в пробках автомобилей, а ближайшее пространство вокруг Я было заполнено неутихающим гудением голосов сотен людей, теряющих часы своей жизни за нелюбимыми делами.

Я вздохнула; воздух за пределами её дома имел вкус.

– Я могу быть счастлива, – сказала она. – Я дышу, я вижу, я счастлива.

Её взгляд скользил по людям, окнам и баннерам. «Мы материализуем любую сказку», – говорила, соблазнительно изгибая шею, голова феерично красивой женщины на щите компания «СнК». Я зевнула, прочитав это, хотя не хотела спать, и удивилась: что же делает компания «СнК»?

Встав на медленно ползущий тротуар, Я улыбнулась приближающейся второй половине дня. Что-то ещё хорошее успеет случиться сегодня. Через два квартала ей надоела черепашья скорость дорожки, и она пошла дальше пешком.

Я гуляла по городу. Ей было весело, она слишком давно не выходила на улицу, город даже успел измениться. Тело Я, столько времени запертое в доме, радовалось и солнцу, и ветру, и ей было хорошо.

Через несколько часов, порядком устав, Я зашла в большой ресторан, памятный ещё с тех времён, когда она не знала о существовании Кая. До мужа жизнь была проще, хоть и не лучше. Без него не нужно было сидеть дома или видеть на потолке змей, потому что сердце нисколько не волновалось по тому поводу, что где-то есть Кай, а из зеркала на тебя смотрит чужая женщина. «Где-то есть Кай» – это радостное и болезненное чувство, а «чужая женщина в зеркале» – это печальное и пугающее чувство, и оба эти чувства очень сильны, не помещаются в одном сердце.

Ресторан назывался «Жареный каштан», и раньше посещение его приводило Я в благожелательно-умиротворённое состояние. В нём было уютно; оформление, кухня, посетители – всё совершенно точно подходило Я. Но зайдя внутрь теперь, она почувствовала, что попала в безвоздушное пространство; мгновенно закружилась голова, нечем стало дышать. В центре перестроенного, отремонтированного недавно зала стояла железная фигура большой крысы, поднявшейся на задние лапы, раскрывшей огромную противную пасть с треугольными, как у акулы, зубами. Я отвернулась, чувствуя тяжёлый взгляд железных глаз, и выскочила из ресторана. На улице хотя бы можно было свободно дышать. То, что было до Кая, – прошлое, а как дышать в прошлом? Там уже нет пригодного для дыхания воздуха. Назад не повернуть, даже любимый прежде ресторан заселяют теперь стальными крысами.