«Чертёнок» последовал этому мудрому совету. Вскоре и монах уснул, а лес продолжал жить своей напряженной полуночной борьбой, чередой ловушек и поражений, страхов и отчаянной отваги.
Пару раз к их убежищу приближались волчьи стаи, но тут же с воем убегали. Из-за нагромождения камней, в смутных тенях, за мирно спящими людьми следило какое-то существо, слишком ужасное, чтобы вступить с ним в бой, хотя и имевшее облик девушки, мягко очерченный в дымке предрассветных часов, расплывчатый и неясный. То и дело она оглядывалась на стену леса. И тогда тревога и смятение отражались на прекрасном бледном лице, но их сменяло сияние надежды, почти материнская радость, когда она глядела на юношу, посапывающего под боком у человека в рясе.
Костёр давно прогорел. Слабые струйки дыма поднимались над белым пеплом и угольками, оставшимися от сучьев и хвороста. Но рассвет уже близился.
Когда с первым лучом Невейн открыл глаза, их взгляды встретились, но лицо девушки наполовину скрывал тёмный шарф.
– Явь это или всё ещё сон… – прошептал принц.
С трудом поднялся он и добрёл до того места.
– Ты вернулась. Это ведь ты, да?
– Ты должен идти.
Девушка махнула рукой в чащу леса, в которую вползала едва различимая тропинка, усеянная причудливо разбросанными камнями, очевидно, обработанными людьми много веков назад и уложенными в тихую аллею, что вела к священному месту.
– Почему ты помогла мне? Как тебя зовут?
– Слишком много вопросов для человека, который завтра это имя забудет.
– Ну, память у меня не настолько плоха, – шутливо заметил Нэви. – Если тебе грозит опасность из-за меня…
– Хватит быть добрым! Это раздражает.
– Я ничего другого не умею. Прости.
Эрин не удержалась и улыбнулась. Но мимолётная радость покинула глаза девушки, свирепо сверкнувшие над чёрной тканью маски. Взгляд её впился в мрачные фигуры, возникавшие из сумрака, царящего между деревьев, – точно лес выпустил хищные когти.
– Поздно. Они здесь. Скорее – в часовню.
Невейн быстро разбудил монаха и, убедив его не задавать лишних вопросов, помог старику доковылять до руин.
– Как их много, – прошептал принц устало. – Оставь меня, – произнёс он тихо.
Эрин как будто не слышала его. Считала стрелы. Оценивала укрытия для обстрела и слабые места в их дряхлой крепости.
– Ты… много сделала для меня, чужого тебе человека. Меня могли растерзать те люди или эти, но ты сохранила жизнь, и крови нет на твоих руках. Это великое дело, поверь! Сейчас или потом – конец неизбежен. Но я не хотел бы, чтобы ты пострадала.
– Помолчи.
– Я говорю правду, потому что кое-что понял за прошедший день. Зачем так стараться ради незнакомца?
– Не знаю. Может быть, незачем. Считай, что это моя прихоть. Капризы бывают не только у королевских особ…
Убийцы остановились. Один из них указал на часовню и махнул рукой. За мрачным строем катилась небольшая тележка, прикрытая тряпьём, которую тащил осёл, а сзади придерживали двое наёмников. Тот, который сделал знак рукой, смело зашагал вперёд. В одной руке у него был щит, другой он придерживал связку верёвок, тянувшихся за плечо, где очевидно висел какой-то груз.
Он подошел так близко, что Эрин не могла больше ждать. Она пустила в него стрелу сквозь небольшую неприметную дыру в кладке. Но наёмник отбил её щитом – из всех, кого она знала, только Роуборн был настолько ловок, – а затем, мгновенно раскрутив небольшой шарик, который до этого держал за спиной, он швырнул его в ближайший к укрытию Эрин пролом в стене. Прогремел взрыв.
