Стрингер - страница 2

В первый день четверо парней с Украины знакомились с обстановкой, наутро старшина пристроил их и ещё нескольких молодых бойцов-новобранцев, чтоб не шлялись по казарме или по плацу – кого куда: двоих – на артсклад, перетаскивать зарядные ящики, одного на хоздвор (сам напросился), кого-то на кухню, а Буряк попал в столярную мастерскую. Сержант-дембель, начальник столярки, которому оставались считанные дни до заветной «гражданки», и его земляк-рядовой, такой же дембель, как раз рушили хлебушек, резали «докторскую» колбаску и огурцы. Благолепно, совсем по-граждански, пахло стружками. Буряк доложил, что старшина прислал его на помощь.

– Салага? – спросил сержант, хотя это видно было и так, невооружённым глазом.

– Так точно! – вытянулся в струнку Мыкола.

– Вольно, не напрягайся. Еще наслужишься. Водку на «гражданке» пил?

– Пыв, – ответил Мыкола, слегка недоумевая: рассказывали, что «старики» помыкают молодыми, издеваются даже, а тут – такой радушный приём с намёком на дармовую выпивку.

– Ну, раз пил – садись, вмажем. А помогать покуда нечего.

После третьей дозы и короткого разговора о своих дембельских делах (Мыкола скромно помалкивал и лишь односложно отвечал на вопросы, когда к нему обращались, понимая, что он тут случайный гость на чужом пиру), рядовой обратился к Мыколе:

– А служить-то охота?

– Ну дак а то ж! – честно признался Буряк. – У мэнэ и брат служив.

– В каких войсках брат служил?

– Ракетчиком був, у Карелии. Дэ-сь на Кольском полуострови. Чи – острови, – поспешно добавил он, на всякий случай изображая недотёпу.

– Положим, брату твоему сильно повезло. А тебе, парень, прямо скажем, не очень… Давай-ка за твоё здоровье, за долгую твою жизнь, чтоб она была действительно долгой и счастливой. Хотя… – Он вяло махнул рукой и выпил.

Мыколу фраза насторожила. Похрумкав огурцом, он робко поинтересовался: почему брату повезло «бильше»?

– Как почему? Ты что, не знаешь, что мы в этой столярке мастерим?!

– Ни.

– Вот тебе и «ни»! Кончай прикидываться!.. Старшина, наверное, сказал. Гробы колотим, вот что! У нас тут так: один полк прыгает – другой гробы колотит, потом меняются. Разбиваются на прыжках знаешь по скольку? Человек по двадцать, как минимум. Так это – в среднем! Парашюты давно списать пора – нет, прыгаем. И никто ж, блин, за это не отвечает! Хуть бы одного генерала посадили, ну хуть бы одного зампотылу, а?! Перкаль с дырками, стропы сгнили – нет, прыгаем!.. Слышал такую цифру – официальную, между прочим! – три процента гибели личного состава во время учений считается естественной убылью? Ес-тест-вен-ной – понял?! Значит, вроде как сами вымерли, как мамонты, – и никто за них не отвечает. Ну дак?… А теперь посчитай – сколько человек в дивизии и что такое эти три процента. Это ж тьма народу! Тьма-тьмущая!..

– Ни, нэ чув!..

– Что ж ты ничего «нэ чув»: об этом в газетах даже пишут. Поэтому никто и не отвечает: «естественная убыль»… др-р-рёна Матрёна!.. Во живём, да?… А, Саш?…

– Бывает, что и самолёт навернётся – тогда уж все разом… Братская могила, – мрачно добавил сержант, согласно и скорбно покачивая головой. – А «чёрный ящик» вроде и не находят… Значит никаких следов.

Захмелевшему Буряку популярно, на пальцах, доказали, что остаться в живых у него – один шанс из тысячи, как в одноимённом кинофильме.

– Дак а вы ж як?… – все-таки сообразил Мыкола.

– «Як-як»! Як – это бык, что по горам лазить привык. Мы в столярке все два года и прокантовались. Так что, если что-нибудь соображаешь в этом деле – просись сюда. Если нет – на хоздвор или в музыкальный взвод: в барабан бухать большого ума не надо. Тем более что хохлы – народ музыкальный: «Зато як спиваемо!..» Тогда, может, и выживешь… Кстати, ты ж говоришь, что «с-пид Сум прыйихав». Я недавно гроб сопровождал в вашу губернию, в самые Сумы. Так мать погибшего десантника из дивизиона АСУ-57 (опять же ж, блин, парашют не раскрылся!) на поминки выставила водку под названием «Смэрть москалям!» Череп с костями на этикетке… Прям как на столбе или трансформаторной будке: «Не влезай – убьёт!». Название, конечно, лично для меня оскорбительное, но горилка – хорошая, гарная, как вы говорите. Пятьдесят градусов. Ты, случаем, с собой такую не привёз?