Стук в дверь громкий. Нежданный гость прошел к нам минуя домофон. Переглядываемся с Аленкой и одновременно пожимаем плечами.
- Ты кого-то ждешь? - спрашиваю Аленку. Играю.
- Нет, - она даже пугается немного. А я теряюсь.
Подхожу к двери и смотрю в глазок. Дальше не знаю… То ли облегчение, то ли сожаление.
- Привет, мам, - говорю нейтрально.
Она выглядит расстроенной и злой. Впрочем, как и обычно. И всегда меня это задевает. Подсознание подкидывает мысль - я в чем-то виновата. Из-за меня она злится, я что-то натворила. Только взрослая я этому сопротивляется из последних сил.
- Пропустишь, может? - голос повышает. А я отступаю в сторону.
В душе клокочет обида. Это ведь только приветствие, всего лишь просьба. Но она уже пропитала ее каким-то пренебрежением и высокомерием.
- У тебя что-то случилось?
- В смысле? Ты же должна была сегодня на свои танцульки идти?
Сердце частит. Понимаю, что перепутала что-то, действительно стала виноватой и начинаю безумно переживать. Слова застревают и мысли путаются. Сама возвращаюсь в детство.
Только сейчас я уже другая. Пытаюсь стать другой. Я взрослая. У меня есть дочь.
- Извини, я сбилась с графика и что-то напутала. Сегодня у меня выходной. А вот вечером завтра выхожу. Буду благодарна, если посидишь с Аленкой.
Мама поджимает губы. Лицо такое недовольное, что вот-вот готова разразиться тирадой. Жду ее. Прекрасно знаю, о чем она будет.
И больно. Всегда.
- Ты вообще нормальная? Я значит, все бросила, с работы отпросилась пораньше, чтобы доехать вовремя, а тут на тебе. Она, видите ли, выходная.
- Извини. - Говорю тихо и опускаю взгляд вниз. Мне всегда будет больно это слышать. Наверное, следует это просто принять.
- Чай хотя бы поставь. Летела сломя голову к непутевой дочери. Устала.
Молча бреду на кухню. Ставлю чайник. Все движения до невозможности простые, но пропитанные тяжестью. Я делаю это все через силу.
Мама проходит на кухню и садится на стул. Сверлит взглядом, рассматривает меня со спины.
Аленка заходит на кухню и просто здоровается с бабушкой. Ни тебе объятий, ни поцелуев, ни веселого смеха. Даже улыбки и то нет. Скупое приветствие.
- Ты почему босиком? - Аленка смотрит на свои ножки. Дома тепло, я не вижу смысла надевать их. Тем более ноги у нее всегда горячие, огненные. - Заболеть хочешь? Мне некогда будет с тобой сидеть дома, пока мать твоя ошивается где-то.
Аленка смотрит на меня, а в глазах читаю непонимание.
- Мама, при Аленке давай без подробностей, пожалуйста, - прошу ласково. Как могу. Но саму воротит и от этих фраз, и от моей интонации.
- А что? Стоит только ей с соплями домой прийти. Все. Понеслось. Звонки, просьбы. Тебе надо с ребенком дома быть, а не на других скидывать.
Чайник закипает. Со звоном ставлю чашку, наливаю кипяток. Он, конечно же, разливается. Под чашкой образуется небольшая лужа.
- Вот ты криворукая. Давай сюда. Сама себе сделаю.
Маленькая девочка внутри меня уже плачет. Ей так горько. Обида огромная. А высказать ее не получается. Слова теряются.
Отхожу от стола и наблюдаю за мамой. Она осунулась за последние годы. Одежда опрятная, но фасон прибавляет ей возраста. Значительно так. Ведь ей всего сорок пять. Она родила меня так же рано, как и я Аленку. Но почему-то я не встретила в ней ту, что поддержит. Скорее наоборот. Она свои переживания, свои обиды вымещала на мне. На маленькой девочке Нине.
Аленка прижимается к моей ноге, уткнулась. А я сжимаю ее плечо. Крошка моя. Я так боюсь стать такой же озлобленной, как и моя мама.
