Разве мог Шмеля, дав слово, что покинет важных гостей одних для разговора, так поступить, когда решался такой важный вопрос? А в том, что он важный, Шмеля не сомневался. За долгие годы у него выработалась твердая уверенность, что всякое тайное или явное дело непременно будет направлено против его торговли, приведет к разорению и нищете. Ему приходилось самому участвовать во многих темных мероприятиях, вкладывать немалые средства для их осуществления. Особых препятствий для подслушивания разговора Шмеля для себя не видел. После приобретения полузаброшенного дворика, придавая ему приличный вид, он обнаружил, что в крепостной стене имеется небольшой лаз, в который с трудом можно просунуть голову. Помня слова своего разнесчастного отца: «Там, где пролезет мышь, пролезет и жид», – ринулся проверять поговорку, и ему это удалось. Шмеля оказался между стенками жилища. Это его тогда сильно озаботило: получалось, кто-то хотел быть хитрее еврея. Сейчас этот потайной лаз очень пригодился. Просьбу довольно влиятельных людей воеводства приютить для разговора двух важных особ и сделать это незаметно для постороннего глаза Шмеля понял по-своему. Очень влиятельные люди просят его узнать, о чем договорились гости, и держать это в тайне, пока не будет ясно, как повлияет договоренность на его торговые дела. К такому умозаключению хозяина корчмы подвиг ряд событий, происходивших в окрестных местечках, где шляхта, принявшая главенство польского короля и подданство папскому престолу, набирала силу.
От услышанного голова Шмели разрывалась на части. Он проворно покинул свой тайный лаз и, не обращая внимания на свой неряшливый вид, решал, как быть дальше. Он выбирал один из двух вариантов: бежать к этой обманщице пани Лизе, которая его в конце концов разорит, или к Есе. Побеждал первый. У Шмели уже сформировалась и начинала клокотать внутри заветная сумма, которую он истребует от этой воровки.
Что же произошло? Не дыша и внимая каждому слову собеседников, он старался сложить свою картину их договоренностей. Услышанное сводилось к следующему: польский король мечтает ослабить московских и киевских князей, установить на их землях католическую веру и потом захватить Москву, а русины должны принять веру униатов и быть под защитой польского короля. Услышав такое, Шмеля вознегодовал и чуть было не прокричал: а как же мы, евреи, где наше?!.. Опомнившись, зажал рот и нос рукой, чтобы не чихнуть.
Достигнув согласия, незнакомцы покинули уютную комнатку. Шмеля уже собрался покидать свое тайное место, как вдруг за стенкой услышал знакомый требовательный голос пани Лизы. Ей возражал мужчина. Речь шла о червонцах, большом количестве червонцев за оказанную пани Лизой услугу. Такого Шмеля пропустить никак не мог. Мужчина сопротивлялся робко, а пани Лиза даже пустила слезу, что привело еврея в восхищение. Шмелю охватила дрожь, его рука уже ощущала червонцы, которые отсчитывал богатый мужчина. Сейчас, стоя в растерянности и вдыхая свежий воздух, он решил непременно направиться к пани Лизе, но опять возник волнующий вопрос: а сколько же просить у Еси? В глазах потемнело, и он сел прямо на мокрую землю, прислонившись спиной к каменной стене. В висках стучало, мозг, словно кипящий котел, терзался одной мыслью: сколько просить, а не продешевлю? ой, мой папочка, какой же я несчастный!
Сколько еще просидел бы Шмеля в таких расстроенных чувствах, неизвестно, но тут мимо него проехал тарантас в сопровождении всадников. Еврей вскочил и со всей прытью двинулся в только ему известном направлении.
