– Да, нам нужны деньги. Мы немного не успеваем оплатить налог на недвижимость. И еще нужно было вызывать сантехника. Если продать книгу, то можно заплатить налоги и покрыть пару месяцев здесь.
– Ты сама виновата, что сдалась и больше не пишешь. Трусиха! – В голосе ее слышен гнев.
Я закрываю глаза.
Птица больше не поет, мир затих, как всегда бывает перед грозой. За деревьями гул машин становится все громче.
Я делаю глубокий вдох, нервно облизываю губы.
– У нас не так много покупателей сейчас.
– Просто спад. Скоро все наладится.
– Надеюсь. А пока… ты будешь против, если мы продадим книгу?
– Я не против. Но Бобби не говори, он на нее уже давно слюни пускает. Фрэнк мне ее сам подарил, хотя это было так давно, что он уже и не помнит, наверное. Я думаю, он бы понял.
Вот опять. Я почти отговорила себя поднимать эту тему. Но сейчас…
Игнорируя «Бобби», я спрашиваю про самое интересное упомянутое имя.
– Фрэнк сам ее тебе отдал? Фрэнк Баум, автор книги?
– Конечно, кто же еще?
– Но он… умер. Задолго до твоего рождения.
– Они так помогли мне, когда ты была маленькая. Тебе стоит спросить у них. Они наверняка нас выручат. Они знают, что мне больно видеть магазин на мели.
– Кто, Ба?
– В саду конечно же! Они помнят, что для меня значил тот день – день, когда ты появилась в моей жизни.
Мое сердце оседает под весом новой информации. Мое прошлое, мои родители тоже часть всего этого?
Нет, должно быть, стареющий мозг Ба выдумывает небылицы. Я не верю ей, но лучше подыграть, чтобы не расстраивать старушку.
– Расскажи мне о том дне.
Ба улыбается морщинками в уголках глаз и прикладывает палец к губам.
– У всех свои секреты, девочка моя.
Первые капли дождя падают из промокших облаков, раскрашивая бежевую дорожку в кружки размером с медную монетку.
Ба поднимает руку и рассматривает каплю на обвисшей коже.
– Дождь начинается, – почему-то она звучит так, будто боится.
– Да, пора возвращаться.
– Почему ты меня вытащила в дождь? Убить меня хочешь?
– Конечно нет. Я сейчас увезу тебя. – Я поворачиваю коляску к дому и аккуратно везу ее по потрескавшимся дорожкам.
– Мокро! – Она пытается повернуть кресло, в глазах огонь.
– Прости, Ба. – Я пытаюсь не заплакать. – Прости.
Все чаще появляются приступы – словно Ба заменил злой двойник. Меня предупреждали, что мозг подводит ее, как и тело.
– Теперь из-за тебя мы опоздали на обед! – ее ярость наступила быстрее, чем дождь.
– Еще не поздно. – Я ускоряю шаг. – Сейчас мы пообедаем.
За моей спиной сад занавешен пеленой дождя.
В голове моей больше вопросов, чем ответов, а в сердце больше трещин, чем в этом тротуаре.
Главная задача любого автора – рассказать историю о людских переживаниях, и я имею в виду универсальные, общие переживания: тревоги, заботы и дары человеческого сердца, которые не знают расы, времени, условий.
Уильям Фолкнер
Вторую половину дня я провела, разбирая счета, решая, какие расходы можно урезать, и обыскивая Интернет в поисках инструкций, как вести успешный бизнес; первый совет в списке: найдите место с большим потоком людей.
Отлично.
По крайней мере безрезультатные поиски отвлекают меня от фразы: «Они помнят, что для меня значил тот день – день, когда ты появилась в моей жизни».
Безумие, от начала и до конца. Только представьте себе, что Сад действительно существует, Фрэнк Баум подарил Ба первый экземпляр «Волшебника страны Оз», и самое главное, что люди, которых я увидела во сне в этом Саду – все мертвые писатели – могут что-то знать о том, кто я и как спасти Книжный магазин.
