- Нам нужно знать, о чем они там болтают, - прошептал я Рябининой. – Наверняка это касается Сапожка Пелесоны.
- И что ты предлагаешь? – Элсирика накинула на плечи платок, прикрывая обнаженную грудь.
- Предлагаю тихонько расстегнуть молнию, - я указал пальцем наверх саквояжа. - Тогда станет слышно гораздо лучше.
- Ты с ума сошел, Булатов?! – от моей отличной идеи писательница почему-то пришла в ужас. - Они услышат скрип расстегиваемой молнии, и нам крышка! И если не услышат, то следующий раз, когда они полезут в сумку, определенно увидят образовавшуюся щель. Даже последнему дураку станет ясно: что сумочка эта с секретом – имеет второе дно.
- А чего они снова полезут в сумку? – резонно спросил я. – Ведь уже лазили, все видели. Если полезут, то их больше заинтересует бутылка водки, «Пепси-Кола», петарды и всякие канцелярские диковины, и какую-то несчастную щелочку они не заметят.
Я стал на ящик с пивом и осторожно вскарабкался на три следующих, стоявших один на другом.
- Булатов! – испугано и зловеще прошипела Элсирика, прикрывая грудь обрывками платья. – Ты убить нас хочешь! Какой же ты редкий идиот! У тебя вообще ни капли ума?! Я тебя очень прошу, не надо расстегивать молнию!
- Да успокойся ты! Паникуешь прямо как господин Дереванш: «Караул! Ой, пизд*ц, все пропало! Спасите, помогите, жизни лишают!». Нормально все будет, - пообещал я и потянулся к ползунку. – Скорее всего, нормально.
- Ну, подожди же! Дай я хоть оденусь, - Рябинина стояла внизу в позе молящейся девы, сложив ладони на груди, испуганная, растерянная и такая красивая. – Сейчас я, хотя бы платье накину. Не хватало, чтобы виконт увидел меня в таком виде!
- Да ты просто личико оботри, а остальное и так сойдет, - посоветовал я. – А то пропустим что-нибудь важное. Клянусь, они о Сапожке говорят!
- Дай минералку. Есть у тебя? – она принялась обтираться лоскутом от юбки.
- Зачем?
- Умоюсь!
- Потом, – отмахнулся я. - Все, тихо!
Пока Анька облачалась в синий с красными вставками наряд, я пытался разобрать слова в шелестящей речи Аракоса. В том, что голос по ту сторону нашего убежища принадлежал ему, у меня не было сомнений. И все-таки, говорил он слишком тихо, я так и не расслышал ничего, кроме нескольких фраз: «Пелесоны нет, конечно», «в храме Пречистой Девы» и «лошади будут ждать».
- Скорее, Рябинина, - поторопил я писательницу. – Из-за ваших одежек сейчас пропустим самое важное.
- Может не надо открывать? – жалобно пискнула Анька. – Ну, неумно же это, Булатов! Ой, как неумно!
- Сама дура, - отозвался я и потянул ползунок.
После нескольких попыток замочек все-таки поддался. Сначала очень медленно и туго, потом все легче рассекая молнию с сухим треском.
- Хватит! Хватит, Булатов! – угрожая кулаком, сердилась Элсирика. – Вот же идиот еще! Псих! Дурак!
Хотя голос Марга уже слышался достаточно хорошо, я решил еще немного расстегнуть молнию. Дернул замочек, в этот миг ящик подо мной пошатнулся, и я полетел вниз. Упал, подмяв под себя, обалдевшую от возмущения Рябинину.
- Что там такое? – поинтересовался низкий хриплый голос над сумкой.
- Понятия не имею, - отозвался голос виконта. – Наверное, в демонической сумке что-то перевернулось.
- А мне послышался чей-то шепот, господин Марг. Уж не подслушивает ли нас кто? Сами понимаете, как это было бы не кстати. Нужно проверить комнату.
- Никого здесь не может быть, - отверг голос виконта.
